Марина Захарова - Осторожно – принц! В закоулках реальности прячется сказка

– Привет.

Он не реагировал.

– А ты неплохо выглядишь.

Я присела на стул рядом с кроватью. Бледное лицо, чёрные ресницы, тонкий нос. Про таких говорят: благородные черты лица. Правда повязка на лице мешала лучше его рассмотреть.

– Ты меня не знаешь. Меня зовут Юлька. Или Юлия Александровна, если официально. А познакомились мы с тобой при не очень благоприятных обстоятельствах. Я просто зашла узнать как твои дела. И вижу – ты молодец!

Тут в палату вошла медсестра:

– Кто разрешил? Сейчас же уходите. Больному нужен покой!

Как будто я заставляю его, по меньшей мере, играть в футбол!

– Я просто хотела узнать как его дела, – сказала я, поднимаясь со стула.

– Узнать можете у врача, – не сдавал позиции очередной больничный Цербер.

Мне ничего не оставалось делать, как уйти. Лечащего врача я нашла в ординаторской. Это был высокий, светловолосый, довольно таки молодой мужчина, приятной наружности. Я поздоровалась.

– Я бы хотела узнать о пострадавшем в аварии.

– Вы его знаете?

– Нет, я просто ему немного помогла.

– А, так это вы его спасли? Сейчас я не готов сказать вам ничего определённого. В сознание он практически не приходил. Необходимо дополнительное обследование. На данный момент у него сильное сотрясение, перелом руки, множественные повреждения кожного покрова.

– Почему же он не приходит в сознание?

– Судя по характеру аварии, он просто родился в рубашке. Да ещё, видимо, Бог послал ему вас. Но он потерял много крови, к тому же болевой шок.

– А вы уже знаете кто он?

– К сожалению нет. Как ни странно, при нём не было никаких документов. Ни паспорта, ни водительского удостоверения. Впрочем, этим занимается милиция.

– А можно мне его навещать? Хоть по минутке в день.

– Ну, так как он вам обязан жизнью, – доктор улыбнулся (ого, а улыбка-то у него какая, с ума сойти), – я сделаю исключение. Можете приходить, но не больше пяти минут в день.

– Спасибо. До свидания.

– Всего хорошего.

Вообще, я очень насторожено отношусь к незнакомым людям. Но есть такие, кто после непродолжительной беседы сразу располагают к себе. Этот доктор из их числа. Вроде и поговорили-то не больше пяти минут, но впечатление хорошее. А в основном, беседы с докторами не доставляют лично мне никакого удовольствия. За свою жизнь мне пришлось общаться со многими врачами, причём разных специальностей. Про них тоже можно долго рассказывать. Особенно запомнился мне один участковый терапевт. Когда к нему приходишь на приём, создаётся впечатление, что разговариваешь со стенкой. На протяжении всего времени, что ты жалуешься на свои болячки, он сидит, словно мумия и с такой тоской смотрит в окно, что так и хочется взять его за руку, и тихим голосом психолога (а может уже и психиатра), расспросить о его проблемах. Самое интересное, что в таком сомнамбулическом состоянии он просидел до пенсии, посидел ещё и на пенсии, и только когда уже стал совсем засыпать на приёме его всё-таки «ушли» с почестями на пенсию. А как не вспомнить ещё про одного доктора, молодую, подающую большие надежды, но уже имеющую большие амбиции, заведующую отделением, с которой мне тоже пришлось столкнуться в своё время. Если тебе захочется что-то узнать о своём здоровье или о здоровье своих близких, тебя засыпят ворохом труднопроизносимых латинских слов. А увидя непонимание на твоём лице, всем своим видом продемонстрируют, что ты явно ошибся: твоё место не в терапии, а в психиатрическом отделении. А есть ещё один душевный доктор, который так любит пациентов, что всегда спрашивает, чем вы будете лечиться? Как вы думаете, вам надо сдать анализы? Вас уже можно выписывать или вы ещё полечитесь?

Короче, за свою, пусть и не очень ещё большую жизнь, я пришла к выводу, что хороших врачей так же мало, как и хороших учителей. Поэтому мне было приятно, что у моего гонщика такой врач. Естественно, на следующий день я опять была в больнице.

– Привет, это опять я. Как сегодня твои дела? – вопрос был чисто риторический. Мой гонщик лежал с закрытыми глазами, безучастный ко всему. Неужели врач ошибся и ему всё-таки совсем плохо?! Я взяла его руку в свою. Длинные пальцы, узкая ладонь человека, не привыкшего к физической работе. Я погладила его пальцы. И вдруг почувствовала слабое рукопожатие. Я подняла голову. На меня смотрели большие чёрные глаза. Смотрели с явным любопытством.

– Тебе лучше? Я рада!

В палату вошла медсестра. Вернее вплыла, неся свое объёмное тело с большим достоинством. Увидев, что больной пришёл в себя, тут же бросилась (если можно так сказать) за врачом, сопровождая свой «бросок» включённой «сиреной». Переполох начался ещё тот. Меня, конечно, быстренько вытурили из палаты, настоятельно рекомендуя идти домой. Что я и сделала, понимая, что сейчас я не узнаю ничего.

Слава Богу, он пришёл в себя. Теперь, я думаю, с ним всё будет хорошо. На душе был какой-то щенячий восторг. Как раньше в годы «дикой молодости», когда бывает радостно просто от того, например, что светит солнце, поют птицы, что какой-то незнакомый мальчик задержал на тебе взгляд дольше обычного. А уж если он ещё и оглянулся тебе в след, ты чувствуешь, что счастливее тебя нет на всём свете!

День не удался с утра. Переходный период сына всё настоятельнее давал о себе знать. Его зову Сашка. В принципе, он не плохой парень. Но от него в школе очень много шума. И он любит заниматься только тем, что ему нравится. Как вы понимаете, в школе редко бывает, что приятное совмещается с полезным. Отсюда все наши проблемы.

Вообще-то бывает так, что дети учителей – самые запущенные дети. Просто на своего ребёнка у учителя не всегда хватает душевных сил. Вообще, внутренний мир ребёнка очень сложный. Внутренний мир вообще штука серьёзная у любого. Но у детей она к тому же очень ранимая. И тут не знаешь, как правильно поступить в той или иной ситуации. Опасно перегнуть «палку воспитания», тогда всё, ребёнок замкнётся в себе и никакими силами его не вытащить из этого панциря. А можно и наоборот, во всём ему потакать, и тоже эффект будет минимальный. Где она золотая середина? Ау! Вообще давать советы – штука весьма и весьма опасная. А уж давать советы по воспитанию детей – ещё и неблагодарная! Я просто люблю своего сына. Но проблем у нас с ним хватает. Но я всё-таки надеюсь, что в своё время он перерастёт все эти подростковые «болезни».

Но, тем не менее, настроение испорчено. Оставшись одна дома, я села на кухне, которая давно требовала (уже не просила, а требовала самым настоятельным образом!) ремонта, закурила. Курила я не часто, только в самых «тупиковых» ситуациях. После той памятной аварии прошло три месяца. Своего гонщика я больше не видела. Когда на следующий день, после того как он пришёл в себя, я пришла в больницу, единственное, что я увидела, была пустая кровать. Я на миг остолбенела, потом бросилась искать лечащего врача. Он сказал, что как только больной пришёл в себя, он попросил сообщить по московскому номеру, где он находится, и спустя час-полтора, за ним пришли машины с дипломатическими номерами и его увезли. Больше доктор ничего о нём не знал.