Елена Волохова - Дом на краю бамбукового леса

– Через неделю станет такой же, – усмехнулся товарищ. Оказалось, Диогу проговорил мысли в слух. – Сейчас их, пока они чистенькие, попробуют босы. А уже завтра они окажутся на улице, как и остальные. И эта твоя «невеста» тоже.

Диогу не хотел слушать его грязных речей. Он подошел к девушке и спросил:

– Как тебя зовут?

Она несмело подняла на него глаза и тихо ответила:

– Аурелия.

Аурелия. Золотая.

Охранник отвесил Диогу оплеуху, отгоняя его от женщин. Аурелия вздрогнула так, словно ударили ее, и заплакала. Товарищ потащил Диогу подальше, пока не началась склока. Весь оставшийся вечер парень пил кашасу и пытался изгнать из головы образ Аурелии. На следующий день его рвало, и он несколько раз чуть не сорвался с отвесных лестниц в карьер.

Несколько недель он работал, как проклятый, таская из преисподней мешки с грунтом, промывая его в грязных водах, отсеивая золотые ядра от камней. Он пытался забыться в адской работе, но худенькие девичьи руки и несчастные глаза возвращались к нему.

Наконец, он не выдержал и пошел искать ее в трущобах. Проститутки объяснили ему, где она обычно работает. Подходя к месту, он услышал ее крик. Какой-то детина лупил ее ногами, а она сжималась в комок и обещала работать лучше. Диогу не понял, как в его руках оказался железный прут. Он несколько раз ударил им детину по голове, пока тот не упал, дергая конечностями в предсмертной агонии. Аурелия завопила и кинулась к своему мучителю.

– Идиот, – закричала она Диогу. – Это мой сутенер. Кто теперь защитит меня? Кто?

Диогу выронил прут. Кровь стучала в ушах, пелена застилала глаза. Люди хватали его за руки, заламывали их за спину. Шнурок с медальоном порвался и упал на землю. Множество ног тут же затоптали изображение святой Аурелии в грязь. Девушка кричала на него и проклинала.

Его Аурелия. Золотая.

Аурелия умерла через неделю. Ее замучили празднующие богатую добычу рабочие.

Диогу провел десять лет в тюрьме за убийство. Его родители не выдержали горя и скончались в первый же год заключения. В тюрьме Диогу обзавелся определенными знакомствами и после освобождения поселился в фавелах Рио, где следил за местными проститутками. Он любил называть их «мои золотые девочки» и бить за непослушание.

Убийство студента потрясло Петербург от верхушки Исаакиевского собора до болот под городом. В самой смерти ничего интересного не было. Студенты постоянно умирали от недоедания, несчастной любви или из-за несданного экзамена. Но это убийство явно носило ритуальный характер. У убитого были вырезаны соски и, простите, добропорядочные читатели, его достоинство. Прямо под корень, так сказать.

Тело нашли в квартире старухи-процентщицы. Без одежды, со следами истязания. И с топором в руке, который еле смогли извлечь из окоченевших пальцев.

Самой старухи, как и ее блаженной сестры Лизаветы в момент убийства в квартире не было. Зачем студент пришел к ней с топором, она сказать не могла, равно как и кто так жестоко расправился с ним.

Порфирий Петрович, следователь по делу студента, зашел в тупик. Его смущало в этом деле все. Например, то, что все свидетели оказались из одного круга знакомых.

Дальний родственник следователя Разумихин был другом убитого Раскольника. Он же оказался безумно влюблен в сестру покойного Дуню. Дуня работала у помещика Свидригайлова и была ранее помолвлена с его другом Лужиным. В свою очередь Свидригайлов и Лужин хаживали в публичный дом, который содержала мадам София Мармеладова – подруга старухи-процентщицы и ее сестры. Мачеха Софии Катерина Мармеладова приходилась дальней родственницей Пульхерии Александровны – матери Раскольникова и Дуни.

Порфирий Петрович потирал виски, изучая материалы дела, когда за дверью кто-то завозился и в щель проскользнул конверт. Следователь незамедлительно изучил его содержание. Это была записка с приглашением посетить почтенную госпожу Софию в ее храме удовольствий, «одном из самых приличных», где он сможет получить информацию касательно дела студента. Порфирий Петрович шел по Невскому проспекту по указанному в записке адресу и думал над тем, как куртизанка может быть почтенной, а бордель приличным. Впрочем, с языком Пушкина и Достоевского выделывали и не такое.

Он свернул в узкий проулок, который вывел его к серому невзрачному дому. В фойе его встретила милая, но не совсем одетая дама. Она угостила следователя чаем и сказала, что госпожа София скоро примет его.

От пары глотков чая разум Порфирия Петровича помутился. Парчовые портьеры поймали его в свой удушливый кокон. Не понимая как, он очутился в просторной комнате. По двум стенам шли древние колонны, теряясь вершинами в темноте потолков. Между ними в нишах чадили свечи и благовония, погружая комнату в сизые объятия дыма. Посередине на мраморном троне восседала госпожа София. Из одежды на ней были лишь массивное ожерелье и браслеты. Рядом с ней на коленях стоял Свидригайлов, совершенно голый со сморщенным поросячьим достоинством. Он самозабвенно облизывал ступню Софии, причмокивая от наслаждения.

По обе стороны от трона стояли старуха-процентщица, Лизавета, Дуня, Катерина Ивановна и Пульхерия Александровна. Совершенно без стеснения они являли следователю свои прелести. Лужин, Разумихин и Мармеладов стояли перед ними на коленях, держа в руках серебряные подносы с напитками и с обожанием смотрели на женщин.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.