Захар Хабиров - Стрелки. Сборник рассказов

Женщина вышла из машины. Помахала рукой человеку, стоявшему во дворе. Он приветствовал её в ответ. А уже через несколько секунд на месте, где стояла женщина, никого не было…

– Отец?

Волков сделал несколько шагов.

– Не может быть!

Во дворе показалась ещё одна фигура. Отец с матерью подошли ближе и крепко обняли сына. Взявшись за руки, они не спеша направились в сторону дома…

Каждая квартира хранит свои секреты. В некоторых из них секреты не задерживаются и пару дней. Но есть такие, где они таятся десятилетиями, а то – и вечность. Сложно сосчитать количество квартир, существующих в мире. Вы только представьте: десятки лиц, поколение за поколением, меняющие друг друга. Но многие вещи помнят своих хозяев, остающихся в памяти мебели, обоев, старых книг. А некоторые квартиры даже становятся подлинными свидетелями исторических событий.

Город затих и опустел. Ночь разогнала большинство людей по домам, оставляя на улицах одинокие зажженные фонари. Вдалеке едва слышался гул проезжающих машин.

Одну из комнат неприметного дома в конце улицы заполнили сигаретный дым и мелодия блюза – конца шестидесятых. В темноте с трудом просматривались висящие на стене картины неизвестного художника. Искаженные тени оживленно дрожали под тусклое пламя свечи.

На кровати двое. Он – покоритель мира. Бесстрашный путешественник, не раз бросавший дерзкий вызов судьбе. Сотни часов жизни провел он на опасных вершинах. Джомолунгма трижды покорялась его упорству. Случаи на Лхоцзе, а спустя два года – на Чогори, обрекли его имя на бессмертие. Если появлялась возможность бросить вызов судьбе, он незамедлительно собирался в экспедицию. Жажда адреналина и острых ощущений не давала покоя.

И кто бы мог подумать, что единственным слабым местом, его ахиллесовой пятой, была молодая хрупкая девушка: ещё совсем юная, красивая, удивительная, мечтающая сыграть главную роль. Последние два года она трудилась актрисой в одном известном театре. Её роли невелики, но с каждой из них она справляется блестяще. Для него не было сомнений, что очень скоро она заслужит внимание театрального режиссера. Её лицо будет на всех афишах театра, а имя не устанет слетать с уст бомонда. С плакатов, что развешаны на улицах в разных точках города, она будет встречать его красивой улыбкой. Будет мелькать на телеэкране, передавая ему горячие приветы. А он не устанет рассказывать друзьям, кто является его слабостью. Самым приятным заболеванием.

– Я благодарна за твою доброту, и всё, что ты делаешь для меня.

– Перестань, все дела, связанные с тобой, для меня только в радость.

Её взгляд задержался на часах. Рука потянулась к бокалу.

– Ещё немного, и мне придется уйти. Сегодня много работы. Я не хочу опаздывать, – её голос звучал очень нежно. Слова вылетали, как бабочки, бережно приземляясь на его уши.

– Как жаль, что ночь всегда короче дня.

– Не грусти, милый, – она коснулась ладонью его лица. – Мы с тобой словно стрелки часов. Я – минутная, и всегда убегаю от тебя. Но и всегда возвращаюсь обратно. А ты – часовая, тебе стоит немножко подождать, и я опять рядом с тобой. Мы – целое одного механизма. Поэтому не стоит так переживать.

Он задумался. Набрал полные легкие воздуха, видимо, хотел что-то сказать, но промолчал. Взяв минутную паузу, продолжил:

– А мы можем быть песочными часами? Ведь им не нужны стрелки. Никто не будет убегать. И все дела мы сможем делать вместе.

Девушка засмеялась, но сразу взяла себя в руки.

– Что ты такое говоришь, мой милый? Разве возможно для нас делать все дела вместе? Как ты представляешь себя на сцене? Или меня где-то высоко в горах? Ты прекрасно знаешь, что это невозможно.

– К сожалению, ты права, – ему неохотно пришлось согласиться. – Я всё равно не отпущу тебя. Ты должна остаться.

В этот момент девушка надевала нижнее бельё, осматриваясь по сторонам в поисках верхней одежды. Она молчала, стараясь удержать улыбку на лице. Время подсказывало, что необходимо поторопиться.

– Перестань, мой дорогой, ведь ты уже не маленький мальчик, чтобы так капризничать. Я всего лишь ухожу на работу.

– Но это займет целую неделю. Разве можно столько работать?

– Зато, представь, как мы с тобой хорошо отдохнем. Семь дней пролетят незаметно.

– Я уже мечтаю, когда мы вновь окажемся вдвоем на этой кровати. В следующий раз я тебя никуда не отпущу. Так и знай! Ты должна быть только моей.

– Да, мой милый, и так будет всегда.

Солнечные лучи, не стесняясь, заглядывали в комнату. Она открыла окно, чтобы впустить прохладный воздух. Вместе с ним в комнату ворвались аромат свежей выпечки и шум просыпающегося города.

Он поднялся с кровати и крепко обнял её. Глубоко вдохнул запах волос и поцеловал в губы.

– Может, останешься ещё ненадолго? – в его голосе таяли последние надежды.

– Я больше всего на свете хочу остаться, но мне надо идти. Ты должен это понять, – даже шепотом её голос звучал прекрасно.

– Хорошо.

Дверь квартиры захлопнулась. Она быстро спускалась по ступенькам. Выскочив на улицу, пробежав пару дворов, остановилась и достала телефон. Чуть отдышавшись, набрала номер своего мужа и сообщила, что скоро приедет домой.

Он простоит у окна ещё двадцать минут. Ключи и оплату за ночную аренду квартиры оставит внизу у вахтерши. И, выйдя на улицу, будет ждать такси, которое отвезет его домой к жене и двум детям…

Это произошло в те дни, когда мороз своей легкой рукой неповторимыми узорами расписывал оконные стекла. Каждому окну принадлежал свой рисунок. Каждой ели, что росла на краю хвойного леса неподалеку, – своё белое платье. Каждому мальчишке и девчонке – по красному носу. И немного румянца на щечках.

Зима наслаждалась своим величием, надменно шествуя по городам, лесам и озерам и оставляя за собой лишь белоснежный покров. Птицы в неравном противостоянии покинули оледенелые места и улетели на юг. А некоторые звери почтительно выбрали спячку.

Но только человек, громко смеясь, катился, как очумелый, по ледяным горкам. Дети с горящими глазами, способные растопить любую стужу, толкая друг друга, наперегонки поднимались к вершине, чтобы, как можно скорее, спуститься.

Несмотря на возраст, Степан Ефимыч получал огромное удовольствие от наблюдений за резвящимися детьми. На душе становилось как-то по-особенному легко. Казалось, что это он сам выскакивает из хаты и бросается к ледяным горкам за своей порцией бесплатного удовольствия. Наиболее близка ему было картина, когда дети помогали друг другу забираться наверх. Степан Ефимыч считал, что воспитание коллективного духа и взаимопомощи должны прививаться с детства. Именно они, по его мнению, и являлись ростками для создания крепких и дружеских отношений, которые неминуемо приводят к благополучию. Не только отдельного человека, но и общество, в целом.