Алексей Комов - Письмо, так и не написанное, потому что его отправлять некому

Но для большего, к чему так стремились все гормоны здорового молодого (двадцати с небольшим лет) тела, условий практически не было. Так, свидания в форточном режиме. О южных похождениях своих приятелей я был наслышан.

Думать, что половина этих историй – разгулявшаяся фантазия и неудовлетворенные желания – не хотелось. Зачем? Ведь вторая-то половина – чистая правда.

Этой половины мне вполне хватало чтобы строить самые радужные планы. Пусть моралисты застрелятся или забросают меня гнилыми бананами (сейчас их в достатке) – я хотел трахаться. Хотя тогда этого слова не было, чего не скажешь о действии.

Так что, несмотря на не слишком набитый кошелек, я был полон радужных ожиданий.

Они, ожидания, оправдывались.

Мы удачно прилетели в Симферополь – днем. Изрядно пропетляв по крымскому серпантину на рычащем как бронтозавр автобусе (на такси мы явно не тянули – по 25 рублей с носа, сумасшедшие деньги!), часам к шести уже приехали на гурзуфский автовокзал. Хотя «Автовокзал» для небольшой оштукатуренной будки это слишком громкое название. Но, что это центральное место поселка, где можно встретить любого человека, которого ищешь – это уж точно. И мы через пятнадцать минут встретили добрую фею ростом не выше метра пятидесяти пяти и под центнер весом, которая после недолгих торгов изящно махнула «волшебной палочкой» ("ай, да что с вами поделаешь") и сдала нам койки по вполне доступным ценам совсем рядом с морем.

Мне особенно повезло. Рубль за сутки – даже по тем временам – фантастическая удача.

Ударив по рукам с хозяйкой, мы отправились знакомиться с нашим новым местом обитания на ближайшие два десятка дней.

Идти было совсем недолго. Вверх по лестнице со сбитыми бетонными ступенями. Потом по странной улочке, нависавшей над садом внизу.

Было просто замечательно!

Под теплыми лучами крымского солнца, Москва с её сиротским пасмурным летом, растворялась в сознании.

Вот и наш домик. На повороте узкой дороги, пробиравшейся на склон горки. А что, симпатичный домик, бревенчатый, с удобствами на улице.

Но когда мы вошли в небольшой дворик, выяснилось, что на улице не только удобства, но и собственно и я.

За полтора рубля в сутки кроме койки и крыши у меня ничего не было. Койка на самом деле оказалась простой раскладушкой, которая стояла на широком крытом крыльце.

Моим друзьям стены достались. Но не капитальные. Они разместились на веранде.

Единственная комната, настоящая, была уже занята. Но наша пышная хозяйка клятвенно обещала, что если мы захотим, как только она освободится – мы можем улучшить свои «дикарские» условия (что кстати так и не понадобилось – от добра добра не ищут).

Я уселся на свою продавленную раскладушку, огляделся и понял, что меня эти спартанские условия вполне устраивают. Не за комфортом же я приехал. Успев быстро переодеться, я бросил сумку с вещами в комнату к ребятам,

Лена тут же засуетилась по хозяйству. Вскоре мы с Ильей были накормлены.

И я был вполне готов к задуманным свершениям.

Надев жутко модные, естественно, не из магазина, местами тертые, местами голубые джинсы, я оставил семейную пару основательно обустраивать свой быт.

Наш дом стоял чуть в стороне от набережной, где и концентрировалась вся жизнь отдыхающих с редкими вкраплениями местного населения.

Спускаясь по узким улочкам вымощенным старинным булыжником я с каждым шагом погружался в отдых, незаметно отравляясь Гурзуфом (отравление до сих пор не прошло).

Шаг – и я услышал шелест легкого прибоя.

Шаг – и почувствовал запах морской воды.

А потом, вдруг я увидел пальмы, акации, гальку обкатанную волнами…

Но я, погружаясь в едва начавшийся вечер первого дня отдыха, занят был не созерцанием эстетики окружающей эко-системы и стихийной архитектуры приморского поселка, а поиском манящей волны легкого, как молодое крымское вино, разврата.

Осматриваясь вокруг я видел загорелых беззаботных и веселых девушек. Да, я там, куда стремился. То есть, почти в раю. Но не бестелесно-праведном, а в вполне реально ощущаемом и наполненном сладкими страстями.

Но страсти пока были чужими. Я же пока был вне этого праздника жизни, словно стеклянный барьера. отделял меня от него То, что происходило там, я видел ясно и отчетливо, а меня не замечал никто. Хотя, есть же та заветная «калиточка»? На помощь тоже рассчитывать не приходилось.

Не будешь же останавливать любого прохожего и спрашивать: "Где у вас здесь самые легкомысленные симпатичные и, в то же время, самые доступные девушки"? По тем, внешне суровым временам, в лучшем случае, можно было получить общественное порицание, выраженное в различных формах морального, а то и физического воздействия на твою личность. В худшем, загреметь в милицию за… (статью приставьте сами), где личность так же не попала бы в комфортные условия.

Приходилось полагаться на интуицию и природный инстинкт.

Сначала инстинкт провел меня вдоль мощного чугунного забора дома отдыха больших чинов Министерства обороны. Чины предпочитали отдыхать в привычном для себя комфорте, и поэтому охрана этого объекта была построена по образу и подобию средневекового замка или ракетной стартовой позиции. Штурмовать или брать осадой объект в мои планы не входило. Тем более, контенгент, изредка мелькавший вдалеке совершенно не располагал к подвигам.

Другое дело – "Спутник", куда я вскоре дошел, двигаясь по набережной. Это молодежный дом отдыха ЦК комсомола. Там с выбором все было нормально. Да так, что глаза разбегались! Но товарищи из ЦК не менее ревностно оберегали свои рубежи номенклатурного отдыха. И чтобы посторонние объекты, типа меня, не проникали на священную территорию, у врат были поставлены проверенные кадры, а окружающий территорию дома отдыха забор был густо вымазан каким-то грязным и вязким машинным маслом.

Чуть позже выяснилось, что все эти внешне грозные препятствия достатчно легко преодолевались. Но в первый вечер, они внушали уважение и казались совершенно неприступными.

Меж тем, в пустых прогулках время шло. И южная ночь, совершенно не обременяя себя долгими сумерками, наступила почти почти мгновенно. Словно кто-то старомодно-аккуратный, как деньщик отставного генерала, нажимает на старый выключатель… Впрочем, темноты в Гурзуфе не было. Только солнце уходило за горы, как за пресловутый железный занавес, в сторону тогда неведомых нам комфортных среднеземноморских курортов, вспыхивали тысячи огоньков, фонарей и фонариков.

Почему-то каждая лампочка даже на одном фонаре светила по-разному. А так ли это важно?

Ночь вместе с густой теплой темнотой и уличными огнями принесла музыкальную какофонию. Звуки неслись с разных сторон и спутывались клубком в моих ушах.