Следы на Снегу - К истокам

Но пока этот момент не наступил, Алек просто жил. Многие считали, что он слишком рисковый – бегает на длинные дистанции в одиночестве, в любое время года, включая зиму, и любое время суток – он мог выбираться в парк даже ночью, в темноте; на работе со временем стал вызываться на самые сложные задания; а усевшись за руль мотоцикла, всегда гнал на большой скорости. Но Алек, вопреки сложившемуся мнению, всегда соблюдал предельную осторожность – он умел заранее просчитывать степень риска и никогда без нужды не подвергал себя угрозе. Конечно, он осознавал, что не может предусмотреть все возможные ситуации, но относился к этому, как фаталист – если этому суждено случиться, значит, так тому и быть. Он не переживал о вероятностях, предпочитая иметь дело с грубой материей реальности.

Алек знал, куда ехать – по дороге заглянул в супермаркет, который открывался раньше всех, купил готовую еду, сложил в рюкзак и стремительно вырвался за пределы города. Гул встречного ветра в ушах и долгожданное весеннее солнце быстро развеяли хандру. За эти годы он научился опережать своих преследователей и искусно путать следы – это помогало ненадолго, и Алек понимал, что не сегодня, так завтра снова увидит приближающиеся тёмные силуэты у себя за спиной. Но он умел наслаждаться моментом – пользоваться теми краткими незамутнёнными мгновениями бытия, которые весьма скупо были отмерены на его долю. Пожалуй, он бы даже хотел уйти именно в такой момент ликования и счастья – а не медленно угасать на больничной койке, страдая от боли, осознавая свою скорую кончину, отчаянно цепляясь за оставшиеся дни и до последнего надеясь на отсрочку приговора. Алек прекрасно знал, каково это – уже проходил подобное. Прошлое не вычеркнешь – собственная память становилась заклятым врагом, воспоминания тянули ко дну, отравляли сон, заставляли просыпаться по ночам и без приглашения вторгались в его дни. Запахи, звуки, голоса – мимолётные впечатления, выцепленные откуда-то, вдруг вызывали к жизни очередного дремлющего демона. Он никогда не знал, когда это случится – и никогда не бывал готов к очередному удару. Оставалось только одно: просто бежать дальше. Сжать зубы, закрыть глаза, заглушить боль музыкой, усталостью, скоростью.

Этим утром Алек снова решил выбраться к небольшому тихому озеру, расположенному далеко за городом. Ему нравилась атмосфера этого места – узкая грунтовая дорога, о которой мало кто знал, стройные сосны, растущие вдоль неё и напоминавшие о доме, бледно-жёлтые метёлки камышей, деревянные мостки, к которым была привязана старая лодка. Алек остановился на опушке, прислонил мотоцикл к дереву, закинул рюкзак на спину и уверенно начал спускаться к озеру. Снег полностью сошёл, хотя в самых тёмных уголках леса всё ещё лежали посеревшие сугробы, усыпанные сухими сосновыми иголками и шишками. Солнце ощутимо грело – Алек расстегнул куртку и закатал рукава. Тепло в эти края приходило раньше, чем у него на родине. Он с удовольствием вдыхал запахи прошлогодней листвы и терпкий аромат смолы. Спокойная гладь озера, окаймлённая соломенным кольцом камышей, раскинулась перед ним. Алек пошарил среди кустов и вытащил вёсла. Он не знал, кто и зачем держал здесь лодку, но был благодарен этому человеку.

Совсем скоро он оказался на другом берегу и вновь зашагал вперёд, но уже по узенькой тропинке, едва заметной среди густого подлеска. Сосновый бор остался позади, лес на этой стороне был совсем другим – более диким, менее исхоженным. Мало кто добирался до этих мест – Алеку это и было нужно. Уединение, тишина и покой. Спустя полчаса он выбрался из леса на небольшую лужайку и, решив перекусить, устроился прямо на земле, прислонившись спиной к могучему стволу лиственницы. Не было нужды смотреть на часы – в лесу он забывал о необходимости следить за временем. Впереди были почти сутки, которые он мог посвятить исследованию новых мест – обычно он оставлял вещи в каком-нибудь укромном месте и налегке обегал окрестности, порой наматывая круги по двадцать-тридцать километров. Вечером возвращался к стоянке, разжигал костёр, готовил или подогревал ужин, а потом устраивался на ночлег. Для него это был лучший способ отдохнуть и восстановить силы.

Поев, он закинул вещи на развилку между ветвями лиственницы и углубился в лес. Он уже достаточно хорошо изучил окрестности, и теперь его ждали куда более удалённые маршруты. Тропинка уводила всё дальше, и с каждым шагом гул города, который он продолжал слышать, даже находясь за его пределами, становился тише. Умолкли пронзительные сирены, бесконечный шорох шин по асфальту, рёв моторов, вой самолетов, людские голоса. Алек чувствовал, как ему становится легче дышать и двигаться, он словно сбрасывал с себя тяжелый панцирь, свою защиту, выпрямлялся и шёл вперёд размашистым шагом, с удовольствием ощущая каждое своё движение, каждое усилие, предпринимаемое его телом, каждый свой вдох и выдох. Охотник внутри тоже ликовал – это, пожалуй, была единственная радость, которую разделяли оба. Лес дарил им не только покой, но и чувство безопасности – в этих глухих местах не было никого, кто проявлял бы по отношению к ним агрессию. В эти часы они сосуществовали в полной гармонии друг с другом – человек и Охотник.

Спустя час, выбравшись к большому лугу, Алек побежал. Кое-где ещё стояла вода – солнце нагрело ее, и он с удовольствием нёсся по ней, поднимая фонтаны брызг. На другой стороне его вновь ждал лес – мрачноватый старый ельник, густой, практически непролазный, но Алека это не пугало, ему нравилось бросать себе вызов. Он устремился в самую гущу деревьев, с трудом продираясь через переплетения мёртвых веток. Вскоре ели уступили место соснам – он вздохнул свободнее и ускорился. Рельеф тоже изменился – Алек ощущал пологий подъём. Он бежал, чувствуя под ногами упругую подстилку из толстого слоя иголок и шишек; солнце постепенно клонилось к закату; становилось прохладнее; но он и не думал останавливаться, ему хотелось непременно добраться до вершины. Спустя полчаса склон вдруг резко пошел вверх, Алек устремился вперёд, подгоняемый мыслью, что цель близко. Он так неожиданно оказался на гребне сопки, к которому стремился не первую неделю, что даже едва не перебежал его, приняв за очередной уступ. Лишь обернувшись и увидев перед собой десятки километров сплошной тайги, он осознал, что стоит на вершине. Лес был в тени, солнце село, но с этой высоты он мог полюбоваться его последними лучами. Алек устроился под причудливо изогнутой сосной, которая росла прямо над обрывом, свесил вниз усталые ноги, достал воду и перекус и неторопливо поужинал, любуясь догорающим закатом. Покончив с едой и стряхнув крошки, достал из рюкзака куртку – вечер обещал быть холодным. Обратный путь получился трудным даже для него, и к месту ночлега он прибежал совершенно измотанный. Быстро развёл огонь, переоделся, скинул мокрые кроссовки, подогрел воду и вновь поел. Мельком взглянул на часы – почти полночь. Он уже не вспоминал об утренних событиях – они отступили под натиском дневных впечатлений. Совсем скоро он вновь почувствует дыхание и топот хищной стаи за спиной, но пока Алек мог наслаждаться тишиной как во внешнем мире, так и у себя в голове. Он устроился на ночлег, закутался в одеяло, и моментально уснул.