Сергей Саенко - Студент-палач

Лапша наполнила мой, практически, пустой желудок.

–Эта учеба все силы забирает. А толку от нее практически никакого, – Леха уже залипал в телефоне.

–Почему же никакого? – я поднял тарелку и хлебнул бульона. Он приятно согрел изнутри.

–Ну, а чего нового нам с тобой дала это учеба? Правильно ничего! – Леха оторвался от телефона.

–Я не совсем с тобой согласен, – я доел остатки лапши.

–Ну ка поясни, – в глазах Лехи появился задор. Какой обычно бывает у людей, любящих что-то оспаривать.

–Смотри. Это я и ты любим саморазвиваться. Сами находим интересующие нас вещи и прочее. Но взять к примеру нашу старосту. – я встал и помыл тарелку. – Хер бы она что искала и изучала. А так, благодаря учебе, в нее принудительно вкачивают информацию. И хоть что-то отложится в ее голове. Теперь представь сколько таких старост только в нашей стране.

–Хм. – Леха задумался. – Знаешь, пожалуй, ты прав.

Закончив прием пищи, мы поднялись в нашу комнату и легли на кровати, предварительно закрыв дверь в комнату. Почему закрываемся? Просто наша хозяйка любила захаживать к нам в комнату. И когда ты просыпаешься от того, что на тебя кто-то смотрит, ощущение не самое приятное. Особенно ночью. Как-то и такое случалось.

–Кстати Димон, дело есть, – лениво проговорил Леха.

–Озвучивай, – вяло ответил я с закрытыми глазами.

–Вечером ко мне особа придет, сможешь…

–Освобожу комнату. Не парься. Организму ведь нужно развиваться.

–Хорошо сказал, – Леха посмеялся.

–Как эту зовут?

–Лена.

–Надеюсь мне ночевать можно будет?

–Да. Всего на пару часиков освободишь и все.

–Хорошо.

Глава 3.

Начало сентября. Я сидел на лавочке, в парке и плакал. Внутри было больно и пусто. Словно ушел кусок меня вместе с этим человеком. Мама умерла два дня назад. Похоронили ее вчера. Отец мертвецки пьяный, лежал дома. Ему не было дела, где я и как я. Перед глазами до сих была мама, лежащая в гробу. Я верил, что она просто спит, что все ошиблись, ровно до того момента, как закрылась крышка и гроб ушел под землю. Глаза пекли от слез. Вокруг темнело. Начали появляться компании курящих и пьющих парней. Некоторые, проходя мимо, косились на меня. Высокие деревья, днем яркие и зеленые, сейчас превратились в жуткие, качающиеся силуэты. Стало холодно и страшно. Хотелось к маме. Но ее нет! НЕТ! К глазам вновь подступили слезы, обняв себя за плечи, я затрясся от плача.

-Ты чего тут сидишь? – спросил звонкий голос.

Я поднял голову.

Передо мной стояла девочка в розовой толстовке с приятным лицом, усыпанным веснушками и рыжими волосами, будто светившимися в полумраке.

-Просто, – я шмыгнул носом и быстро вытер слезы.

-А, почему плачешь? – она наклонилась ко мне, так, что я видел каждую веснушку на ее лице.

-Мама умерла.

Рыжая опешила, глаза расширились. Но быстро выйдя из ступора, она прыгнула рядом со мной на скамейку.

-Как тебя зовут? – спросила рыжая.

-Дима.

-Значит так, Дима. Ты идешь со мной, нельзя тут сидеть и грустить, – рыжая схватив меня за руку, стащила со скамейки.

-Почему нельзя?

-Ты маленький и я маленькая, а тут много взрослых мальчиков, которые пьют и ругаются, – рыжая скривилась.

-А куда пойдем? – спросил я, вновь шмыгнув носом.

-К моим маме и папе.

Маме… Слезы опять подступили к глазам. Рыжая, уже успев сделать два шага, развернулась. Мне было стыдно за слезы, но я не мог их остановить. Вернувшись, рыжая крепко обняла меня. В ее объятиях стало тепло и мягко. Я, нерешительно, обнял ее.

-Прости. Все будет хорошо, – тихо прошептала рыжая.

Я молча сглотнул ком в горле. Поток слез прекратился. Мы так и стояли некоторое время.

-Пойдем, – она прервала объятия.

Ее, теплая, нежная ладошка, крепко сжала мою. Она потянула меня прочь из парка.

-Сколько тебе лет, Дима? – спросила рыжая.

-Десять.

-О! Мне столько же, – улыбка засияла на лице девочки.

-А как тебя зовут? – спросил я.

***

Меня разбудил телефон. Его вибрация гулом распространялась по тумбочке, стоящей рядом с моей кроватью. Один из немногих случаев, когда мне удалось хорошенько заснуть и то запоролся. Я нехотя откинул одеяло и взял гребаный телефон. Это был папа. Протрезвел видно. Я вышел из комнаты и принял вызов.

–Алло. Это самое. Тебе деньги нужны? – отец с трудом выговаривал слова.

Мда. Похмелье не шутки. Особенно, когда тебе за сорок.

–Да пап.

–Сколько?

–Сколько сможешь.

–Давай уже цифру назови, – недовольно сказал отец.

–Полторы тысячи.

–Хорошо. Тебе на неделю этого хватит?

–Да.

Отец сбросил трубку. За окном уже было темно. Когда я вернулся в комнату, Леха сидел на краю кровати и с кем-то активно переписывался по телефону.

–Она через полчаса выходит. Я за ней пойду, – сказал он, увидев меня.

–Хорошо.

–Пойдем покурим?

–Пошли.

Мы вышли на балкон, расположенный в другой части дома и выходящий прямо на улицу.

–Хочу тачку, – сказал Леха, глядя на лениво проезжающий поток машин по освещенной улице. – Я не понимаю тебя, как можно не любить машины?

–Не знаю, – я выпустил клуб дыма, тут же унесенный потоком холодного воздуха. – Для меня это просто средство передвижения. Я бы не отказался от самой простой машины. Лишь бы тепло в салоне было.

–Нее. – Леха затянулся. – Я хочу красивую, мощную тачку. Чтобы все смотрели.

–И не менее красивую девушку рядом, – подметил я.

–Хоть в чем-то сходимся, – Леха выкинул окурок в банку на подоконнике.

Я последовал его примеру. Мы зашли обратно. Поставили чайник. Выпили по чашке чая. Леха собрался.

–Оставишь мне пару сигарет? – спросил я.

–Да, конечно.

Он кинул сигареты на стол у нас в комнате.

Леха ушел. Я выждал десять минут. Собрался и вышел со двора. Я побрел по улице к окраине станицы. Стало довольно холодно, учитывая, что я был в осенней куртке. Даже кофта под ней не особо спасала. Чего же я тогда не надел зимнюю куртку? Ее нет. Всю одежду, практически, я покупал себе сам. Деньги брал на летних заработках, либо откладывал со стипендии. Отец, ох как не любил покупать мне вещи. А если же и покупал, то это были самые некрасивые вещи, самого наихудшего качества. Я достал сигарету. На улице никого не было. Лишь где-то вверх по улице удалялась машина. Щелкнул зажигалкой. Подкурил. Небольшой огонек приятно согрел пальцы. Я так и простоял несколько секунд на пустом тротуаре: с сигаретой в зубах и зажигалкой, грея об ее пламя пальцы второй руки. Вышел из оцепенения. Двинулся дальше. Скоро показался светофор. Сейчас он казался бесполезным и одиноким. Его разноцветные огни, отражались размытыми пятнами на влажном асфальте. Я выкинул окурок. Он ударился об тротуар, пустив сноп искр. Сейчас поброжу еще полтора часа и вернусь. Очередной цикл будет закончен. В кармане завибрировал телефон. Интересно кто там? Это была Соня. Я принял вызов. Ухо коснулось холодного экрана.