Надежда Артёмова - Лимита

В зале ожидания было хоть и многолюдно, но тихо. Каждый был занят своим делом. Смартфоны, планшеты, макбуки. Очень редко журналы или книги. Занятые люди, занятой город, занятая жизнь.

Наблюдая за ожидающими и доедая невкусный чебурек, Артём и не заметил, как на соседнее место подсел человек.

– Кхм, кхм – откашлялся пожилой мужчина слева и зачем-то начал мелодично присвистывать.

Когда парень обратил на него внимание, старик задорно улыбнулся и протянул руку:

– Терентий.

– Артём.

Гладковыбритый пожилой сосед совсем не был похож на сидящих в зале ожидания людей. У него не было ни смартфона, ни планшета, зато в руках был небольшой видавший виды чемоданчик, из которого в разные стороны торчали какие-то бумаги и газеты. Старик был очень широк в плечах, его кулаки можно было бы сравнить по размеру с головой ребёнка лет двух, но светло-серые глаза, уже подёрнутые старческой дымкой, выражали доброту, искренний интерес и какое-то озорство. Побитый молью плащ Терентия явно был с чужого плеча, было видно, как он тесен мужчине, а изношенные ботинки пропустили через себя не одну московскую лужу. Бомж? Бездомный? Может, есть хочет?

– Я вас угощу? – спросил Артём, протягивая новому знакомому остывший чебурек в промасленной бумаге.

– Не откажусь! – старик с удовольствием потянулся за неаппетитной выпечкой. – Вы один здесь отдыхаете, молодой человек, или ждёте кого-то?

– Я только приехал – бесхитростно ответил парень. Ему в этом городе нечего и не от кого было скрывать. Скрывают интересное. А он тут никому не интересное пустое место.

– Я так и понял – ответил старик, дожевывая остатки чебурека. – Какие планы на этот отвратительный весенний вечер?

Артём пожал плечами:

– Никаких. Пойду поищу хостел подешевле.

Терентий вытер масляные руки о брюки, рукавом рубашки вытер рот и, улыбнувшись, предложил:

– Раз вы меня угостили, то и я обязан ответить тем же! Пойдемте ка ко мне, Артём.

– А где вы живете? – с опаской спросил парень, подумав, что его приглашают переночевать в каком-нибудь коллекторе или заброшенном подвале. Ну, или где собираются столичные бездомные?

Старик, уловив страх собеседника, засмеялся и радушно ответил:

– Комната у меня в коммуналке. Тут, неподалёку. Пешком можно дойти.

Терентий поднялся. Во весь рост он стал совсем похож на великана.

– Вы идёте? – обернулся он к парню.

«А чем чёрт не шутит? – подумал парень. – Уж до завтра перекантуюсь, а там как получится. Ну, не сожрёт же он меня, в самом деле».

– Иду – поднялся Артём со своего места.

Из здания вокзала они вышли в город. Огромный старик в тесном потрёпанном плаще и щуплый парнишка в капюшоне с небольшим рюкзаком на плече. Оказавшись на Павелецкой площади, Артём старался не терять из виду своего нового приятеля, который на удивление очень быстро шел и легко лавировал между прохожими. Терентий ловко нырнул в небольшой продуктовый магазинчик.

– Бутылку «Праздничной», сервелат «Московский» граммов триста, горошек зелёный, сыр «Российский» граммов триста, кильку в томате и тушенку «Главпродукт» – быстро перечислил Терентий продавщице. Женщина улыбнулась, кивнула и быстро собрала пакет. Было видно, что она хорошо знакома с покупателем. Артём протянул мужчине тысячную купюру, но тот только отмахнулся.

Шли минут сорок. Уже стемнело. Большие улицы сменялись тихими маленькими дворами. Множество раз повернули, множество раз сошли с людных проспектов в узкие закоулки, видно Терентий срезал путь. Артём уже даже не старался запомнить дорогу, уже не смотрел по сторонам, когда услышал: «Пришли».

Время около десяти вечера, а в двухэтажном здании почти нигде не горел свет. Поднялись в квартиру на втором этаже.

– Ну, вот мы и дома – сказал Терентий, подсвечивая карманным фонариком замок в одной из дверей и вставляя туда ключ.

Вошли в комнату, включили свет.

– Располагайся!

Артём осмотрелся. Небольшая комната. Стол, пара стульев, диван, шкаф у одной стены и небольшая кушетка у другой, тумбочка с телевизором. И куча подшивок. Старые газеты и журналы покрывали всё свободное пространство комнаты, не оставляя пустым ни единый участок. На шкафу, на столе, на диване, на люстре – везде была бумага. Сотни, тысячи новостных колонок прошлых лет, миллионы снимков и фотографий, миллиарды букв. Артём улыбнулся. Где-то же должен был быть подвох. И это далеко не самое страшное, что могло случиться.

Парень собрал в аккуратную стопку всю макулатуру с кушетки и положил на нее рюкзак. Терентий подал ему подушку и одеяло. Артёму больше и не надо.

Выложили все покупки на стол. Сели. Налили по рюмке. Выпили в тишине.

От природы немногословный Артём чувствовал себя спокойно. Терентий сразу разлил по второй.

– Я тут уже 35 лет живу в этой комнате. Один – тихо сказал старик, закусив килькой.

Артём не ответил.

– Как жена повесилась, так и живу. Квартира в центре была, так я её детям оставил и ушел. Сын и дочь. Знать меня не хотят. Думают, из-за меня мать на себя руки наложила.

– Не из-за вас? – вдруг спросил Артём.

Мужчина внимательно на него осмотрел.

– Из-за меня.

Выпили еще по одной. Закурили. Помолчали.

– А ты зачем приехал? – спросил хозяин комнаты.

Гость пожал плечами.

– Пока поищу работу, а там видно будет.

– В какой сфере мастер? – усмехнулся старик.

– Я – фоторепортёр – ответил Артём, глядя в сторону и будто задумавшись. – Хотя, говорят, сейчас и профессии такой не существует. Фотограф, фотохудожник. Но я фоторепортёр – упрямо повторил парень и потянулся за своим рюкзаком.

Артём достал небольшой альбом и положил перед Терентием. Старик начал внимательно перелистывать страницы. Снимки, поймавшие секундные события. Мгновения людских взглядов, жестов. Практически незаметный кивок головы красавицы.

Громкий крик протестующего. Агрессивный напор толпы. Слезу радости. Вздох облегчения. Работы Артёма заставляли смотреть. Видеть. Ощущать.

– А ты способный – сказал Терентий, закрыв альбом.

– Наверное, – ответил парень.

– Ну, а жена? К тебе приедет или тут искать будешь? – засмеялся старик, разливая водку по рюмкам.

Артём улыбнулся. Конечно, за двадцать девять лет жизни у него были женщины. С кем-то ходил на танцы, с кем-то встречал рассветы, с другими и до рассвета не хватало сил находиться. С двумя даже делил быт. С первой полгода, дальше смысла не было держаться, со второй подольше – год. Та, вторая, Аня, даже называла себя его женой, что Артёма, конечно, немного удивляло, но не злило. Ну, жена, так жена, лишь бы больше молчала и меньше требовала. Одиночку Артёма его женщины тяготили. Но его природное обаяние, есенинская внешность и постоянная отстраненность, создающая флер таинственности, девушек влекли, затягивали и влюбляли. Артём, как фоторепортёр, прекрасно понимал значение такого явления, как «зацепило». Когда идешь по тысячу раз хоженым улицам родного города и вот оно – мгновение. Птица срывается с ветки. Женщина восхищается. Ребёнок плачет. Капля воды падает. Луч пробивается. Человек делает глубокий вдох. Артём знал, что такое Его Величество Момент. Момент, который цепляет, и, если вдруг, а такое бывает довольно часто, ты не успел его заснять на камеру, то он будет стоять перед твоими глазами и мучать тебя еще долго. С женщинами у Артёма такого еще никогда не было.