Любовь Матвеева - Обещал жениться

– Ты шутишь? Какие деньги? Любая сердце за любовь отдаст, и всю жизнь будет предана мужу, детям. Зря ты Иннокентия изолируешь от людей, от общения. Ему же надо социализироваться, научиться со всеми ладить, находить общий язык, в своё время создать семью…

Валя была со мной категорически не согласна. Я оставила им свой адрес, пригласила посетить нас, но родня не проявила к нашему приглашению интереса, и мы уехали, так больше и не повидавшись. Обиделась – мы к ним ехали четыре дня, а они не приехали к нам просто в другой район Одессы…

Григория Николаевича не стало в 2006 году, и опять меня поразила сестра своим безграничным горем по этому поводу – когда я звонила ей, она буквально заливалась слезами, хваталась за таблетки и падала в обморок.

– Да брось изображать! Я же помню, как ты его уничтожала живого, в землю втаптывала! По правде сказать, вообще такого никогда не видела!..

Но Валя горевала безгранично, может, жалея о своём бывшем отношении к мужу, и не тогда ли заронила в себя ростки болезни? А я всё собиралась в Одессу, собиралась и откладывала… Мне очень хотелось повидаться с Валей снова… И вдруг – звонок, Вали не стало… Мне было больно… Опоздала… Из трёх семей в Одессе остались только девяностолетняя тётушка и сорокалетний племянник. Хоть с ними повидаться… И вот приехала в Одессу…

С трудом попала в квартиру Кеши. Он хоть и преподаёт в университете трудные дисциплины, от реальной жизни дистанцируется – никому не доверяет, добра от людей не ждёт, ладить с ними не умеет, пишет доносы на коллег. Отрезал все звонки, в квартиру к нему не дозвониться, не достучаться. Обещает разобраться с соседями, открывшими мне дверь подъезда… С девушками никогда не встречался, никого не любил… Наверное, было рано… А в сорок не поздно ли начинать? Его ребёнок уже бы мог школу закончить, а он ещё даже ни с кем и не целовался…

В квартире полный бедлам, все ящики вывернуты, ходить можно только узкой тропкой посреди квартиры. Я изо всех сил вжималась в спинку дивана, когда племянник – вполне сложившийся на вид крупный мужчина – то и дело ходил мимо меня в… тоненьких плавках. Его девственное сознание не подсказывало ему, что надо бы надеть брюки, а я стеснялась сказать…

Воистину:

Прав был великий поэт! Всему – своё время. Это правильно – быть молодым и глупым, зреть постепенно, как сыр в подвале… А мать и бабушка Иннокентия, любя его безмерно, желая оградить от ошибок и беды, до времени сделали его мудрым… стариком. Отравили своим негативным жизненным опытом. И получился… премудрый пескарь… человек в футляре.

На мебельной стенке стоит траурный портрет Григория Николаевича, на столе – траурный портрет Вали, и на нём она снова красавица! Перед портретом – восемнадцать тюбиков начатой губной помады, как некий гимн ушедшей красоте…

Просидев пару часов, я попрощалась с Кешей, отказавшись от чая – в кухню было не пройти, не переломав ноги.

А вдали от дома надо быть осторожной…

Василий был красавец – высокий, голубоглазый, кудрявый блондин, а кудри в то время девушками высоко ценились! И Вера, маленькая симпатичная девушка, не сделала ошибки, выйдя за него замуж. Родилась Ирочка… Это были пятидесятые годы, Петропавловск… Страна залечивала послевоенные раны, ещё даже не все люди были грамотны…

Василия, ставшего к тому времени бухгалтером и женатым человеком, послали в Москву, на учёбу в Высшую Партийную Школу – ВПШ. Поехали всей молодой семьёй – Вася, Вера и Ирочка.

Три года отучился Василий в Москве, к этому времени и стаж в Компартии составил три года, и получил предложение – на выбор три города. Партия и Совнархоз направляли их на восстановление промышленности страны. Василий выбрал город Одессу. Он возглавил там фабрику по производству сукна.

Кончились скудные времена убогого голодного детства, безденежного студенчества, снимаемого жилья и всяких недостатков. Им дали роскошную трёхкомнатную квартиру на улице Франца Меринга (наверное, уже переименовали, ведь Франц Меринг – немецкий коммунист). Тогда были ещё очень сильны родственные связи, стали подтягивать из Казахстана всю семью… Приехала мать Василия тётя Поля, с дочерьми Анной и Идой – сёстрами Васи. У Анны к тому времени была дочь Валя.

Жили все вместе – поначалу квартира казалась очень большой. Потом Анна в своём институте получила двухкомнатную квартиру, и переселилась в неё с матерью, сестрой Идой и дочерью Валей. Вера с Василием и Ирой остались в роскошной квартире, наконец, своей семьёй.

Время не шло – бежало, как оно бежит и сейчас, не останавливаясь. Ирочка выросла, родилась и выросла и её дочь Марина. Семья жила обеспеченной жизнью, но семейная жизнь Иры не удалась в немалой степени благодаря матери Вере.

Поэтому внучка Марина в наступившие тяжёлые годы «перестройки» приняла самостоятельное решение, не посоветовавшись ни с матерью, ни с бабушкой, и вышла замуж за пожилого мужчину, брак с которым давал ей право переехать в Израиль, что и сделала. Потом туда уехала и дочь Ирочка.

Умер Василий, Вера ездила к внучке и дочери в Израиль. Решила, что те хорошо живут и обязаны ей помогать. Они не помогала, а содержание дорогой квартиры в Одессе было непосильно. У Веры был выход – выйти замуж.

В это время мы с дочкой и приезжали в Одессу в 1994 году. Пришли к Вере в гости. Вера жарит пирожки… В гостях сидит один из претендентов на её руку… Познакомились, беседуем… Приходит другой претендент… Я удивилась – как Вера умеет всё улаживать – принимает в гости сразу двух кавалеров. Она не скрыла, что сомневается, в пользу которого принять решение… И выбрала более молодого, намного её моложе, и симпатичного…

Квартиру поменяли один раз, другой… Почему-то последняя квартира уже числилась за её новым мужем… Высокое давление свело Веру в могилу. Приехали дочь, внучка с правнучкой… Ничего им не досталось от богатых родителей, от большой квартиры. Всё досталось молодому мужу… Обида…

Потомки Василия – везунчика живут в Израиле, и почти не бывают на родине, связи с родными не поддерживают… Не отвечают и на мои письма в интернете…

Он назвался Аркадием, и сразу покорил её сердце. Ирине даже нравилась его деликатность – целоваться они начали только через три месяца. На том и остановились, а Прина уже была готова на всё… Как-то случайно встретились с его матерью.

– Знакомься – моя мама, – сказал Аркадий Ирине. И представил Надежду Николаевну.