Сергей Страхов - Правнук брандмейстера Серафима

– Вы уж извините, Владислав Сергеевич, что только сейчас удалось выкроить время для нашей встречи.

Начало беседы выглядело вполне безобидным, однако уже следующие слова хозяина кабинета заставили Павловского насторожиться.

– Столько разом дел навалилось, одно важнее другого, только успевай поворачивайся! Сидим тут до ночи с кредитниками, думаем, что да как. Просрочка растет как на дрожжах! Ну, вот наконец и до вас руки дошли.

Павловский внутренне поежился. Разговор ему не нравился. Владу явно давали понять, что дела его департамента к важным не относятся.

– Владислав Сергеевич, нужно нам с вами кое-что обсудить, так сказать, по вашей кафедре, – неторопливо и внушительно говорил Бородин. – Я, как вы знаете, принимаю дела, пытаюсь разобраться. Что эффективно, а что не очень. Стараюсь отделить зерна от плевел. И кое-какие выводы уже для себя сделал.

Он внимательно посмотрел на застывшего в кресле Павловского.

– Знаете, какую первую задачу поставил мне владелец банка? Нет? Наверное, догадываетесь, – Бородин не сводил взгляда с напряженного лица Павловского: – Что всегда делают в условиях кризиса? Оптимизируют расходы! Согласны?

Павловский кивнул и мысленно застонал. Это конец. В глазах этого чужака его департамент, а если говорить честно, то прежде всего он сам со своей немаленькой зарплатой, выглядит как первый кандидат на сокращение.

– Предшественник мой придавал вашему департаменту большое значение. Для этого вас и приглашали – усилить в банке работу с инвестициями, так?

Павловский снова судорожно кивнул, пытаясь уловить, к чему клонит собеседник. От их беседы его бросало то в жар, то в холод. Сейчас ему показалось, что разговор начал поворачивать в благоприятное для него русло. Бородин, не дожидаясь более развернутого ответа, продолжал все тем же ровным тоном:

– Только вы меня, ради бога, извините, Владислав Сергеевич, но никаких результатов вашей деятельности на этом поприще мне обнаружить не удалось. Системы в вашем деле как не было, так и нет.

Павловский, который после слов о важности департамента успел расслабиться, вздрогнул. Это был, как говорится, удар в солнечное сплетение. Или еще хуже – левой по печени.

В это трудно поверить, но до поступления в институт Павловский – он тогда весил килограммов на пятнадцать меньше, чем сейчас, – занимался боксом. Особых успехов не достиг, однако ошеломляющий эффект от такого удара запомнил хорошо. Лежишь на полу, зажимая правый бок, и сучишь ногами от боли. После слов Бородина он испытал похожие ощущения.

– Прошу прощения, Александр Владимирович, – пришел в себя Павловский, – но я здесь всего два… два с половиной месяца…

– Владислав Сергеевич, – сокрушенно вздохнул Бородин, – это в большом государственном банке, где вы долго работали, два с половиной месяца – так, пустячок, знаете ли, – он пренебрежительно махнул рукой. – Это там можно годами ждать у моря погоды! А в коммерческом банке, если хотите выжить на рынке, два с половиной месяца – большой срок, за который нужно многое успеть! Вы со мной не согласны?

– Да, конечно… То есть нет… согласен… полностью… Но послушайте, Александр Владимирович, здесь какое-то недопонимание…

– Да какое недопонимание? – искренне удивился Бородин. – По-моему, все ясно. В нынешнем состоянии ваш департамент меня совершенно не устраивает. Даю вам время до вторника, чтобы подготовить конкретные предложения, как наладить работу по вашему направлению.

«Во вторник очередной взнос по ипотеке», – некстати вспомнилось Павловскому.

Выходные он провел в офисе. В понедельник ушел в два часа ночи. Утром следующего дня лично отнес в приемную Бородина увесистую стопку листов.

Во вторник его не пригласили, он напрасно прождал среду, четверг… В пятницу, когда он почти дошел до ручки, его наконец вызвали к Бородину.

– Посмотрел, посмотрел, – встретил его первый зампред. – В целом неплохо, но документ абсолютно нечитаемый! Тридцать пять страниц! Ну куда это годится!

– Я мог бы сократить… – беспокойно заерзал в кресле Влад.

– Да уж будьте любезны! В ЦК КПСС пояснительные записки готовили на трех страницах, – первый зампред окинул измочаленного Павловского цепким оценивающим взглядом. – Понятно, тут другое дело, однако постарайтесь уложиться страниц в десять. Все остальное в виде четких, понятных схем в приложения. Дадим вам еще один шанс?

Влад решил, что ослышался. Он поднял взгляд и неожиданно для себя увидел, что Бородин улыбается. Топорщились щеточки седоватых усов, усталое лицо разгладилось, глаза смотрели из-под клочковатых бровей добродушно и слегка насмешливо.

– Конечно… обязательно, Александр Владимирович! – восторженно залепетал Павловский.

Все нелестные эпитеты в адрес собеседника мгновенно вылетели у него из головы.

Когда Павловский, отдуваясь, вернулся в свой кабинет, рубашка на нем была вся мокрая, хоть выжимай. В горле пересохло. Сорвав с шеи галстук, он жадно потянулся к пластиковой бутылке с водой и долго глотал тепловатую жидкость, не чувствуя вкуса.

Слава богу, укороченный вариант Бородину понравился. У Влада отлегло от сердца. Он чувствовал себя как приговоренный на эшафоте, которому сначала накинули петлю на шею, а потом отпустили погулять по площади среди зевак.

Следующие пару месяцев Павловский трудился не покладая рук, чтобы оправдать доверие Бородина. К первому зампреду он быстро проникся уважением. Да, возможно, тот не слишком разбирался в тонкостях написания инструкций, но этого человека отличало главное – масштаб личности.

Чувствовалась в нем старая советская школа. В хорошем смысле этого слова. Это стало заметно по тому, как он сразу взял быка за рога – встретился с самыми важными клиентами и с наиболее проблемными заемщиками, после чего уволил двух из пяти членов правления, которые отвечали за клиентскую и кредитную работу. Кризис кризисом, но, тьфу-тьфу, дела у банка шли нормально. Как догадывался Павловский, во многом благодаря первому зампреду.

А потом начались неприятности. Во-первых, к нему снова приходил следователь, задавал свои дурацкие вопросы, чего-то явно недоговаривая. После беседы с ним хотелось закрыться в ванной и долго тереть кожу щеткой. Разговор с Бородиным успокоил, но не слишком.

– С вами следователь беседовал? – огорошил его вопросом первый зампред.

– Да, – подтвердил Влад, чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом начальника. – Два раза.

– Все сходится, – как бы отвечая собственным мыслям, кивнул первый зампред.

– Что сходится? – нервно вскинулся Павловский.

– Да так, есть одна мысль, – словно не замечая его состояния, обронил Бородин. – Глубоко копают! Возможно, есть у них некие подозрения по поводу смерти моего предшественника. А ты, Владислав Сергеевич, – единственный свидетель…