Игорь Фарбаржевич - Завещание французской тётушки

…Евгений ежедневно обедал в ближайшей кефешке, неподалёку от своей фирмы.

К его столику подошёл пожилой мужчина, с тревожным взглядом – он работал в бухгалтерии.

– Приятного аппетита, Евгений Васильевич…

Шагин кивнул.

– Здесь свободно?..

Евгений молча продолжал налегать на первое.

Не дождавшись ответа, мужчина присел напротив.

Оба молчали. Наконец Евгений не выдержал и спросил с нескрываемым раздражением:

– Вы что-то хотели, Мишин?

– Мне необходимо с вами поговорить…

– Нашли место и время! – недовольно произнёс Шагин.

– Не хотел, чтобы все знали…

– Неприятности в отчёте?

– Упаси Бог! Там всё чисто!.. У меня к вам щепетильный вопрос…

– Ну, задавайте, задавайте!.. – сказал Евгений, приступая ко второму блюду. – Ну, говорите же! У меня гарнир стынет!..

– Простите!.. – с трудом произнёс мужчина. – У моей жены сложная операция… Она стоит больших денег… Неофициально, конечно… Вы понимаете… Для меня это сейчас неподъёмно…

– Поэтому решили обратиться ко мне!..

– Больше не к кому… – опустил глаза Мишин. – Всего на две-три недели… У вас…

– «…большая зарплата». Так?.. – поднял на него взгляд Евгений. – Вы это хотели сказать? Уж кто-кто, а бухгалтерия в курсе… – Мужчина молчал. – Сколько нужно?

– Пять тысяч… Долларов…

– Хорошо живет наша нищая медицина!.. – удивился Шагин. – И как вы их собираетесь вернуть?

– Продам машину.

– Вот и продавайте!

– Это быстро не делается. То есть, можно, конечно, продать и за день, но тогда я потеряю в деньгах. А операция уже послезавтра…

– Есть другой вариант: «борзыми щенками»… – посоветовал Евгений. – Подарите машину Клинике – и все дела.

– Деньги пойдут не одному хирургу. А ещё лекарства…

– Боюсь, что не смогу вам помочь… – ответил начальник через паузу. – И не потому, что не хочу… Мои личные деньги в банке, на срочном вкладе, но снять я могу только всю сумму… Как бухгалтер, вы понимаете, чем это чревато… Потеря процентов и тэдэ…

– Есть ещё материальная помощь… – напомнил Мишин.

– Есть, – ответил Шагин. – Но план по ней в этом месяце мы уже перевыполнили… Я подписал несколько заявлений – одно на рождение ребёнка, другое на юбилей… третье на похороны… Кроме того, такую сумму я не могу вам выделить… От силы тридцать тысяч… Наша фирма не «дойная корова»!..

– Что же мне делать?.. – спросил мужчина, вытирая платком лоб.

– Действовать! Время ещё есть. Вы просмотрели объявления в газетах? Там много вариантов. На вашем месте, я бы давно всё «прошерстил». Тем более, про операцию наверняка узнали не сегодня. – Он положил нож с вилкой на пустую тарелку, из которой только что ел, вытер губы салфеткой, встал. – Спасибо за компанию! И не сидите сиднем, Мишин! Действуйте! Желаю успеха!..

Евгений ушёл, не обернувшись.

…На двуспальной кровати лежали, обнявшись, Эдуард и Нелли – блондинка из фотоальбома.

– Де-юре у меня ещё так ни с кем не было… – сказала она утомлённо-нежным голосом. – Из всех юридических актов, этот – самый законодаВАтельный!..

– А де-факто?.. – спросил Эдуард.

– Тем более… С тобой – это что-то… Полная совместимость… Улёт… Ты супер, Эдик…

Эдуард глянул на свои наручные часы и выскочил с постели.

– Уже уходишь?.. – разочарованно спросила она.

– Сегодня играю до утра. – ответил он, одеваясь.

– А завтра?.. – спросила Нелли.

– Я позвоню…

…В это время Людмила обедала с Марком Матвеевичем.

– За тебя, Маркуша! – она подняв бокал «Мандоры».

– За нас, Люси́!

– Вариант перспективный! – весело рассмеялась Шагина. – Нужно подумать!..

– Об этом даже не думай!

– Знаю. Ты ещё – о-го-го! – какой!..

– Значит, согласна?..

– М-м-м… Давай ещё выпьем…

Они чокнулись и выпили.

– Как говорит мой внук… – рассмеялся Марк Матвеевич, – «Сколько верёвочке не виться – всё свадьбой кончается…» Умный парень!.

Людмила удивилась:

– Я не знала, что у тебя внук!..

– И внучка тоже…

– Большие?..

– Студент и школьница.

– Ты никогда о них не говорил… – сказала Людмила ревниво. – Стесняешься быть дедом?

– Я – мужчина в летах! – хорохорясь, ответил Марк Матвеевич.

– И в зимах тоже…

Он несколько сникнул:

– Пробовал как-то краситься…

– Фу, не смей! Не люблю крашеных мужиков. Тебе седина к лицу… Который час?

– Куда-то спешишь?..

– Немного подустала. Отвези меня домой.

В машине Марк Матвеевич попытался обнять Людмилу.

– Маркуша!.. – увернулась она.

– Подыши! – сказал он водителю.

Тот послушно вышел из машины и, отвернувшись, закурил.

– Ну, при чём здесь дети и внуки?! У них своя жизнь.

– Умоляю тебя! Небось, до сих пор всё ещё из тебя тянут.

– Но я им отец всё-таки!..

– И дед.

Марк Матвеевич обиделся:

– Люси́!.. Я же просил не педалировать на мой возраст!.. Потом – они живут отдельно!

– А твой загородный дом? Дача для родственников на лето? Прости, но в моих мечтах было всё по-другому: ты да я, да мы с тобой! – Она открыла дверь и попыталась выйти из машины.

– Постой, Люси́! – он схватил её за руку. – Ну, хочешь, я откажу им в отдыхе?

– Ещё чего! Чтоб из-за меня страдали бедные крошки!.. – она выдернула руку.

Выйдя из машины, хлопнула дверцей и пошла, не оборачиваясь, в сторону метро.

– Кончай дымить! – крикнул Марк Матвеевич водителю. – Возвращаемся в Управление!..

…«Ауди» притормозила у ресторана. Эдуард вышел из машины, вытащил с заднего сиденья жёсткий кожаный гитарный футляр и, заперев дверцы пультом, заспешил в парадный подъезд, на двери которого висела табличка: «Ресторан закрыт на банкет».

Он появился в полупустом зале, где сервировали свадебный стол в виде бувы «П». Официанты расставляли закуски и выпивку.

На небольшой эстраде четверо музыкантов настраивали свои инструменты. Эдуард поднялся на крошечную сцену.

– Эдик! Ты где мотаешься?! – спросил его музрук. – Сейчас молодожёны припрутся!

– Прости, Самсон, «пробки»…

Музрук принюхался и спросил недовольно:

– Опять пробки?..

Эдуард возмутился:

– С ума сошёл!.. – И достал гитару из футляра.

…«Матис» стоял в дорожном заторе. Людмила разговаривала по мобильнику с очередным клиентом.

– …Напомните код, Никита Егорович… Ага! 4589… О’кей!.. Третий этаж, это я помню… Уже на «Киевской». Да вот: застряла в «пробке»…

…Евгений остановил машину у старой пятиэтажки…

Войдя в подъезд, отпер дверцу почтового ящика, вытащил оттуда официальный конверт и, повертев его в руках, озадаченно поднялся по лестнице.

Войдя в прихожую, он запер за собой дверь, повесил на «плечики» плащ, скинул туфли, аккуратно поставил их под вешалку, сунул ноги в тапки, с вышитыми на каждом из них по музыкальному ключу – на левом скрипичный, на правом – басовый, лишь после этого прошёл на крошечную кухню. Достав из ящика буфета ножницы, аккуратно разрезал конверт по краю и вытащил оттуда бумагу с гербом.