Марина Захарова - Цыганской тропой. Иногда взрослые нуждаются в сказках ещё больше, чем дети

Роман шёл молча и внимательно слушал.

– Что, совсем так плохо? – наконец спросил он. Даша рассмеялась.

– Ну, наверное, я всё-таки немножко сгустила краски. Работа в школе не только одни огорчения доставляет, радости от общения с детьми тоже много. Иначе учителей бы в школах не осталось. Ведь не за зарплату же они держатся. Хотя, мне на одну вполне хватает. А вот у кого дети, да если ещё и мужа путевого нет, тому действительно трудно. Приходится всякие подработки брать, а это лишнее время, отнятое у своих детей, да плюс, потраченные нервы. И самое обидное, что каждый ещё норовит учителя обвинить во всех смертных грехах.

Даше почему-то было очень легко общаться с этим человеком. Обычно она никогда не откровенничала с незнакомыми и малознакомыми людьми. «Это, наверное, из-за нервного стресса», – подумала она. Вот только про незнакомца она ничего не узнала. Всё больше сама рассказывала, а он только внимательно слушал. Около входа в магазин Роман остановился.

– Вы извините, Даша, но мне пора, я опаздываю. Я бы с удовольствием проводил вас до дома, но у меня встреча, и меня уже ждут, – стал извиняться Роман. – Я очень надеюсь, что ваш бывший муж вас больше не побеспокоит, хотя бы сегодня, – он взял Дашину руку и… поцеловал.

– До свидания, Роман, спасибо вам за всё, – заливаясь краской, сказала Даша, почему-то очень жалея, что он уже уходит. «Наверное, это от страха опять встретиться с Борисом», – подумала она. И они расстались. Роман побежал к автобусной остановке, которая была поблизости, а Даша, вздохнув, пошла в магазин.

Путь из магазина принёс Даше кучу волнений, но вроде как всё обошлось. Борис больше не объявлялся, что несказанно обрадовало Дашу. Вся обвешенная покупками, она уже подходила к подъездной двери, как вдруг она распахнулась, ударив при этом Дашу. От удара и, возможно, неожиданности, Даша потеряла равновесие, и плюхнулась прямо на грязное крыльцо подъезда. Тут же посыпались и её продукты, вываливаясь из пакетов. Да, сегодня явно не её день, подумала Даша. Из подъезда выскочила какая-то женщина и уставилась на сидевшую в грязи Дашу. Потом до неё видно дошло, кто виноват в этом, и она бросилась к Даше.

– Ради Бога, извините, – затараторила женщина, пытаясь поднять Дашу, – это я виновата. Мне надо было об этом подумать. Но этот придурок так вывел меня из себя, что напрочь лишил мыслительной деятельности.

Она наклонилась, чтобы помочь собрать Дашины продукты, которые валялись по всему крыльцу, как вдруг дверь опять отворилась, хорошенько стукнув при этом женщину, что называется, чуть пониже спины. От такого удара она ракетой полетела прямо на Дашу, и они обе грохнулись теперь уже в лужу около подъездного крыльца. «Нет, точно, сегодня не мой день!» – опять с тоской подумала Даша. Из подъезда вышел Дашин сосед по лестничной клетке. Довольно пожилой мужчина, преподаватель в местном техникуме. Про таких говорят: добрейшей души человек.

– Дашенька, что с вами? – удивлённо уставился он на сидящих в луже женщин.

– Ты что, совсем обалдел?! – взревела Дашина подруга по несчастью. Можно подумать, что это не она точно так же несколько минут назад приложила Дашу дверью. – Глаза-то разуй. Осторожнее надо быть, между прочим.

Сосед побледнел и бросился к женщинам на помощь, на ходу бормоча извинения. Когда все были на ногах, Даша с ужасом увидела, что все продукты безнадёжно испорчены. Если одежду ещё можно было попытаться привести в порядок, то продукты же мыть не будешь, и в чистку не сдашь.

– Да, хорошие были продукты, – присвистнула женщина. Вообще, она была очень интересная. По-мальчишески подтянутая, озорная, даже можно сказать лихая. И почему-то нравилась Даше, несмотря на все неприятности, которые та ей доставила.

Сосед присел на краешек скамейки, держась за сердце.

– Что с вами, Иван Григорьевич? – бросилась к нему Даша.

– Ничего, Дашенька, сейчас пройдёт. У меня где-то в кармане нитроглицерин есть.

Он достал дрожащими руками таблетку и положил её под язык.

– Иван Григорьевич, да не переживайте вы так, ничего страшного. Все живы и здоровы, а это главное, – пыталась подбодрить его Даша.

– Спасибо, Дашенька. Я вам всё возмещу, заплачу, – стал оправдываться Иван Григорьевич.

– Иван Григорьевич, – строгим тоном учителя сказала Даша, – даже и слышать ничего не хочу! если хотите сохранить со мной добрососедские отношения, то больше об этом ни слова! А тем более Валентине Алексеевне. – Даша улыбнулась, – а вот на ужин к вам обязательно приду, как только позовёте.

– Спасибо тебе, Дашенька, спасибо. И извините старика, – повернулся он к Дашиной подруге по несчастью. – Пойду я потихонечку, вроде полегчало. А то Валечка скоро с работы пойдёт, встретить её надо. Ещё раз искренне прошу прощения – он поднялся со скамейки и как-то по-старомодному склонил голову. Даша тут же почувствовала себя Женщиной! Именно с большой буквы!

– Да, всё нормально, – засмущалась она. – Вы всё-таки осторожнее, Иван Григорьевич. – Что за дела? Второй раз за день Даше приходится краснеть от непривычного для неё обращения. Склонить перед женщиной голову, поцеловать руку, согласитесь, не каждая женщина привыкла к такому. Да, что греха таить, и не каждый мужчина способен на такие поступки. Вот разве что Иван Григорьевич, да ещё… Роман. От воспоминания о Романе на душе у Даши стало тепло. Но она тряхнула головой, как бы гоня их от себя прочь. Нет, нет, вернёмся к Ивану Григорьевичу. Так спокойнее и, пожалуй, безопаснее. Только не спрашивайте: «Почему?», Даша этого и сама не могла бы объяснить.

Сколько Даша помнила, Иван Григорьевич со своей женой Валентиной Алексеевной, жили в этом доме. Они были очень приятными соседями. Всегда любезными, готовыми помочь всем на свете. И всегда отвечали добром на любое зло. Даша только поражалась их душевному теплу. Они никогда никого не осуждали, и даже пытались оправдать того или иного человека и его плохие поступки. Жили они вдвоём, детей им Бог не дал, и всегда друг за друга переживали. Если вдруг по какой-то причине Иван Григорьевич задерживался, то Валентина Алексеевна шла его встречать, хоть Иван Григорьевич и проявлял недовольство, говоря, что сейчас небезопасно ходить по тёмным улицам. И в этом Даша с ним теперь была совершенно согласна. В свою очередь Иван Григорьевич при каждой возможности не только встречал, но и провожал свою жену.

– Да, дела! Продукты, конечно, испорчены. Судя по их количеству, у тебя или большая семья, или ты закупила их, по крайней мере, на две недели, – голос незнакомки вернул Дашу к действительности.

– Точно, думала, что недели на две хватит. Треть зарплаты улетела, – вздохнула Даша. – Да и ужин мой пропал.