А.Ча.гин - Вкус времени – I

Но делу время, потехе час, и, как бы дополняя мужа, Катя, несмотря на свою молодость, была скора и отважна в разрешении всяческих бытовых и хозяйственных забот, чем сразу заслужила уважение старшего Щеголева. А его признание дорогого стоило.

Новобрачные поселились в своей заново обставленной половине. Александр Арсеньевич расстарался. Старик Щеголев понимал, что юная хозяйка явилась со школьной скамьи и ничего не смыслит в огромном хозяйстве, но, тем не менее, немного приглядевшись, с легким сердцем вручил ей ключи и бразды правления. Ключи в доме являлись символом власти. Это была тяжелая связка с большими и малыми ключами, которую молодая хозяйка торжественно носила по дому и в службах. Так восемнадцатилетняя девочка стала играть роль главной распорядительницы в имении. Правда, патриарх семейства снабжал ее полезными книгами и давал практические советы по житейским вопросам. Кроме того, Катя часто бывала в Москве, где, навещая родителей, слушала курсы по домоводству, воспитанию детей и прочим важным семейным наукам.

После такой серьезной теоретической подготовки можно было обзаводиться малышами, и первым на свет появился Борис. Юная мать огорчилась тем, что новорожденный совсем не походил на ангелочка, каким она представляла себе своего первенца. Сказывались далекие от действительности институтские понятия о жизни и материнстве. Конечно, и краткосрочные курсы так называемого «домоводства», которые вели эмансипированные фифочки из «новых», образовывали недостаточно, и совершенно не готовили просвещенных дам к такому обилию тревог, забот и бессонных ночей. Щеголевы все же справились с младенцем, и через два года родилась Александра, которую в семье почему-то прозвали Тусей. А где двое там и третий – и еще через четыре года аист принес и Владислава. Дети росли в райских условиях – чудесная природа окружала их, питание было совершенно натуральным, а теплый дом хранил их от зимней стужи. Да и позволено им было все, чего бы они ни пожелали.

После того как старшие дети стали способны разумно воспринимать окружающий мир, и явственно возникла необходимость хоть немного утихомирить озорных сорванцов, к ним приставили гувернантку или, как ее звали домашние – «фрельну», призванную обучить их этикету, светским манерам, немецкому языку и прочим высоким дисциплинам.

А после рождения Владика в дополнение к духовному питанию в доме появилась кормилица по фамилии Кулькова из крутогорских крестьян, которая должна была в буквальном смысле насытить активно растущего младшего карапуза. К Щеголевым она перешла от их дальних родственников Мельгуновых, где так же выкармливала ребенка. После окончания кормления Владика, Кулькова осталась в имении няней при детях. Знать бы наперед, какую роль сыграет семейство Кульковых в судьбе Щеголевых. Впрочем, как могла повлиять добрая женщина на грядущие события…

Да и вообще, хорошо бы знать, что нам готовит судьба в будущем. Но сие нам недоступно. И, наверное, это разумно. Даже трудно представить, как повели бы себя люди, если бы им открылась вся правда…

Ролинкорнский магараджа – это одна из тех пантомим, на которыя дирекцией цирка Чинизелли время от времени затрачиваются большия денежныя средства, масса труда и энергии. Пантомима в трех отделениях, поражает роскошью костюмов, сложностью декораций и очень эффектным огненным фонтаном, в котором нефть, переливаясь с водяной струей, пылает красивыми огненными языками. В пантомиме участвует 250 человек и три оркестра музыки.

«Огонек». №9. 1905 год

Двадцатый век для жителей Песчаного наступил незаметно. Щеголевы его ждали, готовились, предвкушали. А когда часы пробили полночь, ничего неожиданного, грандиозного и не случилось…

А ведь на самом деле в их жизни поменялось многое, и прежде всего, казалось бы, такая мелочь как необычные цифры, два креста – ХХ – в дате. Так и Россия, ничего не заметив, вступила в роковое для себя столетие.

Щеголевы жили себе, поживали, как было заведено и пять, и десять, и сто лет назад. В Песчаном царил мир и покой, и никаких особых перемен не предвиделось. Александр делал ежедневные обходы немалого имения, принимал каких-то просителей, хаживал на охоту. Всегда озабоченная Катя сновала по дому, строгим голосом отдавала распоряжения, а иной раз, уединившись в саду, читала какой-нибудь новейший роман, привезенный с оказией из Москвы. Дети вели себя как все нормальные дети – шумели, шалили и играли с деревенскими ребятами в салочки и в ножички, посему на кухне периодически пропадала кухонная утварь. Зато Дедушка Седа, как близкие стали называть Александра Арсеньевича после рождения детей, был всегда спокоен и благодушен. Он изредка молчаливо появлялся то здесь, то там, одним своим торжественным видом внося сумятицу и в игры детей, и в стройное хозяйство мамы. Домочадцам представлялась жизнь размеренной и предсказуемой, так что они особо и не задумывались об этом.

Да и огромная страна первые годы ХХ-го века по накатанному царем-миротворцем пути, прошла спокойно, но уже к первому критическому году, 1905-му, события стали принимать катастрофический характер. И здесь, отвлекшись от тихого, идиллического бытия Щеголевых, стоит уделить несколько строк более суетным и тревожным перипетиям, происходящим в окружающем мире, ведь эти, еще только-только зарождавшиеся предвестники грозного будущего, коснутся каждого, и они не минуют наше дружное семейство.

Каким-то трагикомическим образом не поделив с великими державами сферы влияния, начиная от азиатской КВЖД и заканчивая европейскими Балканами, Россия получила первую в столетии и первую за последние 30 лет войну с бурно развивающимся азиатским гигантом – Японией.

Правда, как казалось обывателю, все это было очень далеко от цивилизации, и эта война вроде бы не затронула территории страны, если не считать малонаселенный кусок Сахалина и Дальневосточных островов по территории равным таким странам как Голландия или Дания. Тогда, в начале века, японцы зубами вцепились в столь необходимую им землю, и потом, даже через 100 лет после обратного отвоевания Россией этих островов, будут обиженно надувать губы и широко открывать глаза: «Итурупа, Кунасира, Сахалина, наси исконни семли»!