Соня Василевская - Криминальный роман «Двое»

Глава семейства, отец, Вершинский Владимир Николаевич, еще в 1989-м году завел роман с Еленой Витальевной Долгиной. При этом был Владимир Николаевич женат и имел двоих дочерей. Долгина имела одного сына и была разведена. Они с Вершинским вместе работали на одном заводе и давно знали друг друга. Вершинский привлек одинокую даму главным образом потому, что имел золотые руки.

Со своей женой, Тамарой Анатольевной, Вершинский прожил пятнадцать лет, и были эти годы отмечены тишиной и миром. Владимир Николаевич никогда руки не поднял на Тамару Анатольевну. В свою очередь Тамара Анатольевна была женщиной спокойной и не ревнивой и не было никаких веских причин уходить от нее к другой. А о том, что у Владимира Николаевича появилась на стороне женщина, стало известно только в 94-м году – через пять лет…

Сначала Тамара Анатольевна его просто выгнала, а позже подала на развод. Шел 1996-й год…

Примерно года через полтора в семье появился отчим, Бавыкин Леонид Васильевич, который стал законным мужем Тамары Анатольевны и с первого же дня стал вести себя в доме как хозяин. Свету он невзлюбил с первого раза: она не понравилась Бавыкину чисто внешне. С его появлением женщинам Вершинским не стало жизни. Бавыкин любил выпить и часто приходил домой пьяным, правда, вел себя тихо и буйных концертов никогда не устраивал. Он нелюдимо и с ненавистью относился к домашним, особенно к Свете, которую иначе как «сука» и не называл. Ей доставалось больше всех. Света стала для отчима пустым местом и он для нее тоже. Общение с отчимом Света свела к минимуму. Однако, живя под одной крышей, пересекаться им все равно приходилось. Потом Бавыкин вообразил себе вдруг, что с какой-то нечаянной радости стал один везде и кругом прав. То есть правильно только то, что делает он, а все остальное и внимания не стоит. Он повышал на домашних голос, указывал им, а на свое место в квартире однажды заявил Тамаре Анатольевне, что здесь он имеет метры и никуда отсюда не пойдет. И хотя он и стал теперь законным мужем Тамары Анатольевны, но продолжал поддерживать отношения со своей бывшей женой.

Света обожала одиночество и находила в нем себе наслаждение, понятное только ей, уединение, успокоительное для души. Подруг у нее не было (лишь одна, да и та жила в Беларуси), парни тоже не водились. Но Света не унывала: романтическая натура, она восторгалась природой, пейзажи ее завораживали, она много мечтала. Душа лежала к поэзии и лирике, но стихи у нее не получались: строки в рифму не складывались, а если и выходили какие-нибудь двустишия, то они были не красивые, глупые и продолжения не имели. Но Света и тут не унывала: она вполне довольствовалась и прозой. Сейчас она писала свой первый и, может быть, единственный роман, роман криминальной тематики. И это в 18 лет! Герои были, конечно, выдумкой, но как живые, они вполне соответствовали той жизни, которую изобразила фантазия Светы. Все дело в том, что работала она над произведением толково, а после готовилась издать роман самостоятельной книгой. Она настолько окунулась в свое произведение искусства, что стала потихоньку невольно втягиваться… Ей вдруг захотелось познакомиться с живым преступником, связать с ним свою судьбу, а кроме этого Света видела в живом преступнике и творческую выгоду тоже: он был нужен ей как источник информации, как живой материал; в конце концов она рассчитывает с его помощью … убить своего отчима.

Вот недавно Бавыкин сказал в адрес младшей дочери оскорбительную вещь, которой Света не смогла родителю простить. Причем в ней поселилось убеждение, что за такое необходимо отомстить, – убеждение, вполне достойное законов преступного мира. А где взять представителя этого мира, она тоже знала: вот уже целый год, сколько и работает над романом, она переписывается с зеком Анатолием Бондаренко. В своем последнем письме тот написал, что на будущей неделе освобождается…

К своим 28 годам непутевой жизни Анатолий Бондаренко имел только строгую мать, специальность плотника, полученную уже в тюрьме, да две судимости, из них одну – условную, приобретенную в восемнадцать лет за «щипачество». Не выдержав отмерянного судом испытательного срока, Толик уже через полгода совершил разбойное нападение на коммерческий киоск, в ходе которого нанес средней тяжести увечья продавщице. За это сейчас и сидел. Подавая в газету объявление о знакомстве, он расписал себя как доброго и чуткого, красивого, попавшего, разумеется, по ошибке и по недоразумению в тюрьму. Собственно, внешность зека Бондаренко Свету Вершинскую мало интересовала: наблюдательная девушка, проведя собственное расследование, смогла прийти к выводу, что процентов 70 всех преступников или красивые, или, по крайней мере, наделены приятной внешностью; она не сомневалась, что Анатолий ей понравится. Что же до его возраста, то десять лет разницы для Светланы Вершинской не помеха. Но, прочитав объявление Бондаренко, внимательная девушка засомневалась: а стоит ли ей рисковать? Вдруг зеку не подруга жизни нужна, а просто ему скоро выходить, да идти некуда, вот он и решил через газету найти себе угол? А как он выйдет да к Вершинским домой явится – что тогда с ним делать? А вдруг он Свете надоест, как его выгнать? как вообще тогда от него отвязаться? А вдруг он все-таки не красавец? не стало бы за него стыдно… И вот, дабы избежать того, что ее самые худшие опасения сбудутся, Света открывает в почтовом отделении абонентский ящик и, не указывая своего адреса, пишет письмо в зону. «Заодно и узнаем, что ему надо и чего он хочет», – твердо решила она напоследок.

Прошло немало времени, прежде чем зек ответил; Света уже и забыла, что написала ему. Но вдруг приходит ответное письмо… Анатолий в основном расписывал свою казенную жизнь, но за что сидит, не сказал, хотя Света и просила его написать об этом. О своей внешности – тоже ни слова, лишь упомянул, чтобы Света в следующий раз писала на конверте обратный адрес, а то цензоры могут ее письмо и не пропустить. А написав Бондаренко три письма – и таким образом завязав длительную переписку – Света вдруг пожалела, что затеяла все это. Но зек всерьез ею заинтересовался, и она решила, что отступать поздно и дороги назад нет.

Чем ближе был день освобождения Бондаренко, тем больше Света боялась. Иногда она представляла его себе рыжим и толстым, сильным, с выщербленными зубами, с наколками по всему телу, а на вид ему давала не меньше сорока лет. Света гнала такие мысли от себя прочь. Ее страх усиливался по мере того, как она думала, что ужасной внешности Бондаренко явится к ней домой, а ему откроют либо мать, либо сестра.