Георгий Рат - В начале было больно

Отправляясь в путешествие на завышенных скоростях и по незнакомой местности, нужно озаботиться в первую голову не амуницией и провиантом, а навигацией. Она, на момент едва ощутимого мною очарования главным вопросом философии, была не ахти какой. Это сейчас тебя GPS выгуливает, а раньше думать приходилось вручную. Вот тебе путеводитель с сомнительной топонимикой, и езжай себе напитывайся знаниями. Ну, куда, скажите, такой штурман может направить мысли пилота двадцати с гаком лет? Безусловно, на поля духовных битв человечества – в окопы культуры и многоцветия искусств, всерьёз считающих себя способом улучшения человека и Мира. И там тебе поначалу хорошо. Ты тоже серьёзен, и тоже считаешь себя способным что-нибудь улучшить. Ты, увы, оцениваешь свои таланты, как таланты, способные противостоять торчащей перед тобой веренице кровавых подонков в галстуках и с мытой шеей. Подонки те «знают грамоте» и легко угадывают в сервировке десертную вилку, а ты уверен, что способен их улучшить. В свои двадцать с гаком? Улучшить их? А вот тебе уже и тридцать с гаком, и сорок. И ты всё ещё не в состоянии купить себе нормальный навигатор, но продолжаешь сказочное предприятие! Глянь вокруг: даже обладатели приличного набора просвещённости, уберегшие свою мораль от прободения, мало отличаются от безнравственных обскурантов. Ибо мораль их – всякая в своё время – была, по большей части, если не костром, так дыбой: и для Джордано Бруно; и для женских брюк Коко Шанель; и для свободы личных сексуальных предпочтений. Так и сегодняшние они, борющиеся за свои ценности, тоже давят новых Бруно и Коко, а в перерывах меж кострами – самих себя. С той лишь разницей, что давят затейливей, чем предки. С упором на технологичность и массовость. Куда ж ты лезешь? Это же люди, милый! Люди! Всё, что ты успел о них узнать – это то, что они сами успели о себе понаписать. То есть, ничего! Гиблым делом ты занят, дражайший.

Да ясно, что люди. И шаткость положения тоже ясна, и оттого – паника. Но в рукаве ведь сильный козырь – рукопись, результат многолетнего труда, готовый опровергнуть сомнения. Нужно только дать ему выйти в свет, напитаться сторонними оценками, окрепнуть и тогда…

Тогда, короче, сработала инерция движения: пока думаешь остановиться, продолжаешь идти. И рукопись пошла. А ты, ею ведомый, семенишь сзади, и до тормоза уже не дотянуться. Но для сочинений «с улицы» в издательских домах дверь – на швабре. Нужна маркетинговая целесообразность или, на худой конец, авторитетная рекомендация. Дать её тогда мог единственный человек, находящийся для меня, волею провидения, в относительной доступности – профессор Мацих. Доктор теологии, академический исследователь каббалы и масонства, Леонид Александрович – интеллектуал высшего порядка, и его одобрение было бы мне большей наградой, чем даже помощь в продвижении.

Первую встречу с профессором пришлось выклянчивать. Состоялась она зимой 2005-го в киевском кафе и длилась меньше десяти минут, сопровождаясь быстрым распитием эспрессо и представлением моего шедевра изящной словесности. Вторая случилась через неделю. И шёл я на неё уже по приглашению. Шёл, не касаясь земли, смакуя восторженную профессорскую рецензию. Лавровые венки, один другого краше, скопом отвергались в ожидании того единственного – с золотым отблеском.

На этот раз кофе дополнился коньяком, а рукопись – взъерошенностью и масляным пятном, наличие которого Мацих объяснил любовью одной своей студентки к заварным пирожным: «…но весьма хороша собой. И умна. Согласись, такая комбинация, применительно к барышням, многое извиняет! Тем более, що написав ти гiвно !» Профессор иногда переходил на украинский или французский, когда требовалось без привлечения тяжёлого вооружения придать беседе миролюбие и шутливость. Меня это не спасло. Венки осыпались все разом, сплетаясь в один огромный – терновый. Сердце зашлось, по лицу разлился жарок. Я снял куртку и, умащивая её на соседний стул, думал, что нужно бы делать всё наоборот – одеваться и валить отсюда; и что вид у меня сейчас жалкий; и что недовольно оглядываться по сторонам, демонстрируя поиск виновного в некомфортной температуре, глупо.

«Я тоже стал паршиво жару переносить, – сказал Мацих, помогая мне прятать обиду. – Предлагают цикл лекций в Сан-Паулу. Но в июле, в такое пекло! Мабуть, вiдмовлюсь !» Украинский продолжал не работать, но спасение пришло! Июль! Щёки вмиг перестали пылать, исчез стук в висках, и я уверенно разлил по стаканам. Жара ему в июле в Бразилии! Да тебе ли, не отличающему лета в Латинской Америке от зимы, судить – говно ли я написал? Щас я тебя твоим Сан-Паулу уделаю! Подпущу ближе и уделаю!

«А коньяк – это типа утешения? Или из уважения ко всему живому?» – спросил я для затравки. «Годная версия. Но точнее будет – ко всему, источающему жизнь. Написал ты действительно говно. Взяться это напечатать может только потерявший приличие, или отродясь такового не имевший. Тема липовая. Сюжет вторичен. Но! Говно говном, а запаха нет. Не смотря на полную бредятину в аргументации сторон, диалоги не разваливаются. Персонажи на удивление органичны. Ты их писал с живых людей или с психиатрических эпикризов?» «С живых» – сказал я и обрадовался, как если бы позолотили весь лавр в округе.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.