Владимир Алтунин - Под печерскими каштанами, и не только…

Из попыток что то изменить ничего не вышло, да и что он мог сделать? Наверное, это его путь, и нужно пройти его до конца. Ты человек для всех до тех пор, пока у тебя есть крыша над головой, а когда ее нет- ты сразу превращаешься в изгоя, ты бич, бомжара, ты никто, и зовут тебя никак. Люди почему то более милосердны к животным: строят приюты для собак, вешают скворечники, а к потерявшим крышу над головой относятся пренебрежительно и надменно. Оказавшиеся волею судеб на улице, в большинстве своем начинают беспробудно пить, опускаясь все ниже и ниже, теряя человеческий облик, хотя сами в этом очень часто и не виноваты. А человеческое общество вспоминает о милосердии к таким лишь у ворот храма да на Пасху.

Он поднялся, и побрел обратно. На этот раз он не пошел через центральный вход, а покинул кладбище через дырку в заборе. Подошел к своему жилищу, и увидел трех работников в черных комбинезонах, с надписью на спинах «ОБЛЭНЕРГО», один из которых пытался с помощью монтировки взломать его дверь.

«Здравствуйте. Вы что то хотели?»

Монтеры обернулись, а тот что с монтировкой, прекратил ломать дверь. Тихоня подошел, достал ключ и открыл ее: «Что вам угодно?»

Они молча заглянули внутрь, но никто из них не зашел. Самый старший смотрел на Тихоню, он явно не был похож на бомжа:

«А вы кто?»

«Я здесь живу».

Старший еще раз заглянул внутрь и обернулся: «Странно. Я вижу у вас здесь порядок, а мы думали, что здесь разруха.» Он снял кепку, и почесал затылок:

«Мужик, через неделю мы будем устанавливать здесь трансформатор. Спасибо, что поддерживал здесь порядок. Поверь, нам жаль. Тебе придется подыскать себе другое место. Извини». Он махнул рукой, позвав за собой остальных, и они ушли.

Тихоня зашел внутрь, закрыл за собой дверь, сел на топчан, и уставился в стену. Так он просидел около часа. Встал, вынес клетку со щеглом на улицу, поставил ее на пенек, и открыл дверцу. Птица не раздумывая, пулей покинула клетку и исчезла в кронах деревьев.

Вернулся обратно, закрыл дверь на ключ, достал пакет с сухими травами, корешками и ягодами, и заварил себе крепкий отвар. Этого должно хватить, и не на одного. Он хорошо разбирался в травах и растениях, сколько все таки их ядовитых, растет вокруг, в лесу, во дворе, даже на подоконнике в квартире, а человек даже не догадывается, что рядом с ним такое количество смертельной отравы. Он подождал, пока зелье остынет, выпил все содержимое, лег и закрыл глаза. Вот и все.

За дверью все так же шептались сосны, и лес звенел от веселого гомона птиц. Из чащи выпорхнул щегол, залетел к себе в клетку, примостился на жердочке, нахохлился, закрыл глаза и уснул.

Сегодня мы пили чистый спирт. Притом спирт не простой, ширпотребовский какой то там с завода, или медицинский, а удивительного происхождения. Это был легендарный авиационный продукт, применяемый в родных Военно-Воздушных Силах для омывания фюзеляжа самолета, чтобы избежать оледенения. Из всех спиртов, применяемых в стране для потребления внутрь, он считался самым лучшим, ведь у нас на оборону всегда шло все самое качественное. Именовали его в народе «бальзамом» или «Массандрой», а пили в родной Советской Армии и на прилегающей к ней территории с превеликим удовольствием все: от генерала до рядового. У Кеши шурин был адъютантом командующего воздушной армии, и иногда делал родственнику приятные презенты. Ну что еще может подарить мужик мужику в знак благодарности за отремонтированный телевизор? Притом имея неограниченный доступ к такому сокровищу.

Кайф от него был необычным: мягок, благороден, неагрессивен, пробуждал тягу к приключениям и высокоинтеллектуальным длинным разговорам, пробивал на любовь к искусству и всему прекрасному. К отрицательным свойствам нужно отнести лишь трудно побеждаемый утренний сушняк, а так напиток на все пять баллов. Если бы его еще на клюквочке настоять, то можно пить и не запивая- вообще бальзам на раны. Но настоять его на клюкве нужно время- а кто же будет ждать, когда привалило такое сокровище? Мы же, сегодня пили его, не разбавляя, выделываясь друг перед другом в умении удержать в себе рвущийся обратно на свежий воздух продукт, словно ему противно было заканчивать свою жизнь в наших утробах. Запивали его, как положено, лимонадом «Буратино», и загрызая картошкой в мундире с солью, тонко порезанными дольками свеженького сала, и молодым зеленым лучком. Супер. Каждый, выпив, старался не скривится, выждать как можно более длительную паузу, как можно медленнее взять фужер с лимонадом, и сделать небольшой глоток, слегка потушив бушующий в глотке пожар, и лишь через минуту-другую запив как следует.

Литровая банка на столе, как монумент в честь бессмертия и величия рок-н-ролла, радовала наши глаза, в ней еще была где то половина, и нам уже было ну очень хорошо. Жизнь была прекрасна, а фантастически дивная музыка Роджера Уотерса, с его акустическими экспериментами, плывшая из гигантских колонок, стоящих по углам небольшой Кешиной комнаты, была просто бесподобна.

Но собрались мы сегодня не ради спирта- хотя и это тоже весомый повод.

Собрались мы у Кеши для того, чтобы писать на магнитофон музыкальный шедевр. В прошлом году вышла плита «WISH YOU WERE HERE», нашей любимой группы «PINK FLOYD», которая тут же нам окончательно свернула оставшиеся мозги. Ничего подобного мы еще не слышали, и у нас просто поехала крыша. Предыдущие альбомы у «Флойд» тоже были аут, но этот был просто абзац. Мы уже разжились ранее записями этого концерта, но не лучшего качества, и вот теперь я приволок плиту в идеальном состоянии, чтобы сделать каждому на бобину качественную запись на хорошей Кешиной аппаратуре. Писали с хорошей вертушки «Радиотехника» на шикарный магнитофон «Ростов».

Приятная мужская беседа за столом тянулась не спеша, под потолком стелились причудливые полосы табачного дыма, за окном ветер шевелил ветви громадного тополя под окном, а Роджер Уотерс под свои волшебные, посвященные Сиду Баррету аккорды, всех приглашал в систему.

За столом нас восседало трое: я, Кеша и Бузя. Мы были старыми друзьями, и нас объединяла не только многолетняя дружба, но и любовь к рок-музыке и хорошему бухлу. Сегодня был выходной день, за окном жара, все или на пляже, или на природе, а мы сидим в киевской квартире и пишем великую музыку, разбавляя ее отличным спиртом, все таки жизнь- прекрасная штука, если не смотреть на нее трезвыми глазами!

Процесс шел уже часа два, писалась третья, последняя копия, мы все уже были как надо, еще немного, и можно будет рвануть на родную «Кукушку», на склоны Днепра, полироваться прохладным пивом третьего пивзавода, с прикупленной по дороге в «Океане» необыкновенной, испускающей легкий нежный жирок золотистой скумбрией.