Егор Шиенков - От создателей Большой Игры

Поэтому я бежал через застывшее виртуальное пространство Большой Игры подальше от места своего провала. Разумеется, мой сегодняшний дом находился далеко отсюда. Я не работаю там, где живу.

Спустя несколько часов я уже сидел в самолете. Три пересадочных рейса, билеты, купленные по разным паспортам, – и размотать ниточку, ведущую от очередного взрыва программных кодов, который я устроил, к моему местоположению, будет невозможно. Я в безопасности.

Я жил в небольшом доме с видом на море. Дом этот построен на крутом склоне, на достаточном удалении от пляжей, чтобы не стать желанным пристанищем отдыхающих курортников. Никаких достопримечательностей поблизости тоже не было, а значит, в процессе их поисков никто забрести ко мне тоже не мог. Благодаря этим двум фактам жилище это удовлетворяло главному моему требованию – оно позволяло отстраниться на время от остального мира в необходимой для моих целей степени. А цели у меня были очень простые. Во-первых, разобраться в происходящем или хотя бы смириться с ним и, во-вторых, решить, что делать дальше. Причем если первое, несмотря на свою фундаментальность, было делом риторическим и если и требовало результата, то не обязательно категорического, а в перспективе могло занять и целую жизнь, то второе было достаточно злободневным, чтобы требовать от меня четкого решения, причем в обозримом будущем.

Большая Игра! Фантастически сложная и красивая виртуальная игра, в которой все мы живем. Живем, не зная об этом, не помня момента входа. Все для того, чтобы никакие воспоминания о мире вне Игры не могли испортить впечатления от процесса.

Но сознание не так легко обмануть. Наверное, потому что человек – это нечто большее, чем конструктор из клеток, каждая из которых реагирует на воздействие определенным, заранее известным способом. Человек чувствует эту фальшь. Кто-то – совсем немножко, на уровне редких философских мечтаний, а кто-то – сильно, настолько, что готов кричать об этом на каждом углу. А это крайне нежелательно, когда кто-то внутри иллюзии кричит на каждом углу, что это иллюзия. Такой человек – он как вирус внутри игровой программы. И с такими вирусами необходимо бороться. Нужен антивирус, и когда-то таким антивирусом был я.

Внутри Игры есть специальная организация, которая занимается поиском и лечением таких вот вирусов. Я в ней работал. Среди сотрудников это место называется «Агентство» или просто «контора».

Попал я туда чуть более двух лет назад, после того как сам осознал факт существования Большой Игры. Осознал, но кричать об этом не стал. Проявил, так сказать, мудрость и подсознательную лояльность к своим будущим работодателям. Контора это оценила и пригласила меня на работу.

Уточнения ради стоит заметить, что вначале моя функция в Агентстве называлась «модератор», а не «антивирус». Модератор – это такая промежуточная стадия воздействия на игрока перед тем, как полностью увериться в его недобропорядочности и признать вирусом. Достаточно точно можно пояснить разницу между модератором и антивирусом, применив в качестве аналогии различия в функциях психолога и психиатра. Причем если последнего представить в самом жестком его исполнении: больница, смирительная рубашка, сильнодействующие лекарства. Психолог борется с небольшими отклонениями при помощи мягкой терапии, в течение которой человек сам осознает свои проблемы и сам же с ними расстается. Психиатр запирает в больнице, если больной имеет настолько сильные отклонения в работе разума, что может навредить себе или окружающим.

В роли модератора я был добрым наставником на путь истинный для заблудших душ. Я создавал людям условия, в которых они сами приходили к решению, что продолжать жить в Большой Игре по ее правилам – это благо, а бунтовать и пытаться разрушить ее – безусловное зло.

Не так ведет себя антивирус. Антивирус работает с теми, кто уже разбушевался до такой степени, что может навредить Большой Игре. Он их уничтожает, то есть исключает из Игры.

Нельзя сказать, что переход от модератора в антивирусы был каким-то заранее подготовленным и бюрократически оформленным актом. Просто в один не особо прекрасный день мой объект модерации оказался гораздо более опасным, чем предполагалось, когда я получил его в разработку. И вместо постепенной трансформации мне было велено его немедленно устранить. И, как ни удивительно это было для меня в тот момент, я выполнил приказ без каких-либо сомнений. В этот момент я и стал антивирусом. Но вернемся обратно в сегодняшнюю историю, ведь памятуя о том, что отошли мы от нее только с целью дать пояснения, сказано было более чем достаточно.

Итак, все, что мы видим вокруг, – виртуальная Игра. Как она работает – мне неизвестно, и есть подозрение, что этого не знает вообще никто внутри Игры. Во всяком случае, работая в конторе, я так ни разу и не встретил такого человека. А я пытался.

Обычные люди, или игроки, которые живут в Большой Игре, об этом факте, конечно, не знают, потому как это одно из важнейших условий полной виртуализации. Полная виртуализация – она на то и полная, чтобы человек полностью был уверен, что все вокруг на самом деле, а как это можно было бы обеспечить, если бы игроки помнили, откуда они здесь? Вот такая вот замкнутая сама на себя система. На вопрос, кто их сюда засунул, есть наиболее вероятный ответ: они сами. Ответ всего лишь наиболее вероятный, а не точный, поскольку, несмотря на мою карьеру в Агентстве, уверенного подтверждения этому я тоже так и не получил. Но поскольку люди здесь, а почему – не знают, возникает некое причинно-следственное несоответствие, которое весьма очевидно. Это так называемый «эффект белых ниток». Из-за этого некоторых игроков клинит, и периодически возникают некоторые инциденты, которые я устранял в течение двух лет, работая в Агентстве.

Жизнь у меня тогда была совершенно удивительной: сплошные приключения и тайны мироздания. Но почему-то этого мне оказалось недостаточно, и я пошел дальше. Несмотря на то что я был как будто существом над Игрой, я знал о ней не больше обычного игрока. По сути, все, что у меня было, – это понимание общей концепции организации мира, которую никак нельзя было доказать или опровергнуть. Я, конечно, обладал некоторыми возможностями по воздействию на окружающую действительность, откровенно говоря, даже сверхвозможностями, на уровне чуда. Но это были лишь инструменты, которые выдавала мне контора на время моей службы.

Все это напоминало религию, которая объясняет устройство мира, а в качестве доказательств своей истинности предъявляет чудеса, творимые ее адептами. Причем сами чудеса, как обычно бывает в таких случаях, с объяснением устройства функционально никак не были связаны.