Редгрейн Лебовски - Прыгай

Отец Хельги был человеком искусства. В семье именно он всегда организовывал досуг и каждый раз придумывал новые способы совместного времяпровождения. В остальное время он работал режиссером-постановщиком в Пражском Национальном театре и часто пропадал на гастролях и репетициях. Бывало, что Хельга подолгу не видела его: даже оставаясь в городе, он возвращался очень поздно, а уходил на работу еще до ее пробуждения.

Хельга закрыла глаза и вдруг провалилась в воспоминания.

На прошлой неделе она вернулась домой после утренней ревизии в «Pronto!» и стремглав бросилась на кухню, умирая от голода. Отец сидел за столом с чашкой кофе в одной руке и стопкой бумаг в другой – видимо, это был очередной сценарий. От удивления, что он дома, Хельга не вписалась в двери и больно ударилась локтем о дверной косяк.

– Вот черт! – процедила она, потирая ушибленное место.

– Матиас отреагировал примерно так же, – рассмеялся папа. – Он подпрыгнул как испуганный кот, когда встретил меня в гостиной, и чуть не разбил ту ужасную вазу, которую подарила нам тетушка Ружена. Хотя, признаться, я не сильно расстроюсь, если она случайно выскользнет у него из рук… или у тебя.

– Намек поняла, – подмигнула Хельга и открыла холодильник.

Дома готовила исключительно мама. В хорошем настроении она могла позволить Матиасу и Хельге немного помочь, но не более того. Кухня был ее храмом, и хозяйничать здесь считалось исключительно ее привилегией. Мама страстно любила экспериментировать с рецептами. Наверное, талант к кулинарии – единственное, что Хельга унаследовала от нее.

Выудив из холодильника мясной рулет и снабдив его ломтем домашнего хлеба, Хельга опустилась на стул напротив отца и принялась уплетать за обе щеки.

– Лучше притормози, – сделав глоток кофе, посоветовал он. – Есть надо медленно, тщательно все пережевывая…

– Да-да, я помню, – кивнула Хельга. – А у тебя выходной? Мама ничего не говорила.

Отец убрал с лица непослушные волосы. Тонкими чертами лица и большими голубыми глазами Хельга пошла в него.

– Она не знала. – Он помахал стопкой бумаг. – Курьер утром принес новый сценарий. На октябрь мы планируем грандиозную постановку. Надеюсь, ты придешь на премьеру?

– Само собой, – пробормотала она с набитым ртом. – А что за спектакль?

– Это драма о сиротах. О компании подростков, которые покинули приют, чтобы найти свое место в жизни. Думаю, зрителям понравится.

Хельга, тщательно прожевав кусочек рулета, спросила:

– Очередная история о любви?

– Дорогая, в этом мире все истории о любви, – ответил отец и, отыскав нужную страницу, продолжил: – Вот послушай: «Должно быть, друг мой, сироты страдают от любви. Они хотят любить, но некого. Они хотят, чтобы любили их, но некому. Разве не парадокс?» Отлично сказано! Я успел прочитать только половину, но уже могу сказать, что история заслуживает внимания.

Хельга тихонько хмыкнула. Она очень соскучилась по беседам с отцом.

– Что-то мне подсказывает, что на премьере театр зальют слезами. – Она отодвинула пустую тарелку и удобно устроилась в кресле. – Если Матиас тоже придет, советую поставить возле него ведро и швабру. Помнишь, что было в прошлый раз, когда он смотрел «Хатико»?

Папа расхохотался, вспомнив вечер, когда Матиас предложил всей семьей посмотреть этот фильм.

– Я волновался, как бы нам не пришлось оплачивать ремонт госпоже Фучик, – сказал он сквозь смех.

Госпожа Фучик жила этажом ниже. Это была сухонькая ворчливая старушка, которая просто обожала всевозможные сплетни, интриги и скандалы. Она первой узнавала свежие новости из жизни соседей и делала все возможное, чтобы распространить их как можно дальше. Хельга как раз встретила соседку сегодня утром, когда вышла с Матиасом на утреннюю пробежку. Старушка важно шагала в сторону пекарни вместе со своей карликовой собачкой, похожей на лохматую морскую свинку, и не замечала никого вокруг.

– Хельга… Дорогая, я тут подумал… Мы почти не видимся в последнее время, – голос отца вернул ее к действительности. – В начале ноября у меня будет недельный отпуск, и я хочу, чтобы ты придумала, как его провести. Что скажешь?

– Только я? Или Матиас тоже может вносить предложения?

– Только ты.

– Тогда это прекрасная новость!

– Ох, успокой мое старое сердце и скажи, что хоть чуточку любишь брата. – Он сокрушенно покачал головой.

Хельга великодушно изобразила эту самую «чуточку», сведя указательный и большой пальцы так, что расстояния между ними практически не осталось.

– Примерно вот так… Может, даже немного меньше, но это уже роли не играет.

Отец ухмыльнулся. Она поднялась из-за стола и загрузила посуду в посудомоечную машину.

– Пап, я должна бежать. Через час мама будет ждать меня в торговом центре, а потом я встречаюсь с Оливером. Он сказал, что у него какая-то суперважная новость – сам понимаешь, это меня заинтриговало. – Хельга подошла к отцу и крепко обняла его. – Удачно поработать. Надеюсь, продолжение сценария тебя не разочарует.

Папа игриво взъерошил ей волосы и поцеловал в лоб.

– Кстати, о твоем друге, – бросил он вдогонку, когда Хельга уже вышла из кухни. – Он вместе с Матиасом в гостиной.

– Правда? – ответила она из коридора. – Странно, мы так не договаривались. Наверное, зашел обсудить завтрашнюю тренировку.

Она услышала, как отец вздохнул, а затем сказал уже намного тише:

– Тебе еще только предстоит узнать, что случайности не случайны.

Несколько позже тем же вечером, когда город утонул в чернильных сумерках, Хельга лежала на крыше фургончика во внутреннем дворе и рассматривала звездное небо. Когда-то Матиас устроил здесь свою мальчишескую берлогу; сейчас, конечно, от нее не осталось и следа: старые ящики и доски, сложенные в шаткие конструкции для тренировок, давно выбросили, расчистив двор от лишнего хлама. Остался только изъеденный ржавчиной фургончик – тот самый, с которого Хельга когда-то боялась спрыгнуть. Холодную крышу она застелила клетчатым пледом, а вместо подушки положила под голову длинный вязаный шарф.

Хельга настолько задумалась, что не услышала, как скрипнула старая дубовая дверь.

– Я не знал, что ты здесь, – голос Оливера заставил ее вздрогнуть.

После незапланированной встречи в гостиной они больше не виделись: Хельга побежала к маме, а Оливер остался с Матиасом. Через несколько часов он позвонил и предложил погулять, но Хельга отказалась, сославшись на то, что хочет пораньше лечь спать. Она чувствовала себя очень уставшей, да и боль в груди снова начала ее тревожить.