Арсений Писаренко - Поминки дикобраза

Из-за вынужденной задержки образовалась давка, потоком людей меня затолкало вглубь вагона. Всегда стесняюсь попросить поменяться со мной местом, чтобы пробраться ближе к двери из-за чего волнуюсь, что не смогу выйти на своей станции. Со временем придумал лайфхак: когда кто-то из глубины вагона спрашивает, выхожу ли я на следующей станции (на которой мне как раз и надо выйти), отвечаю, что нет, не выхожу. Потом пропускаю этого человека вперед и иду за ним по образовавшемуся в толпе коридору.

Приехав за час до назначенной встречи, я без труда нашел необходимый адрес. Оставшееся время пришлось провести в сквере неподалеку, наблюдая за птицами: сорока клевала горбушку хлеба, желтевшую в зеленой траве, когда недалеко от нее приземлился голубь и принялся нагло отжимать ее пищу. Сорока смотрела на него с открытым клювом, как бы говоря: «Слы, ты че, охренел?». Голубь в ответ наклонил голову на бок, делая вид, что не понимает сути наезда, а потом начал урчать, вероятно, что-то типа: «И че ты мне сделаешь?». Со словами «У, сука» сорока пошла в атаку. Голубь отбежал своими короткими лапками подальше от хлеба. Развернувшись, он нагло продолжал смотреть на сороку, типа ему не страшно.

Без пяти час я набрал SStorojО4ka93, он сказал что спускается.

Из подъезда вышел парень в спортивных штанах и болоньевой жилетке, с длинной зачесанной назад челкой, достал телефон и набрал номер. Мой телефон завибрировал, и я подошел к нему.

– Добрый день.

– Здарова! Пойдем, кофе возьмем, я что-то никак в себя ни приду.

Мы купили кофе в ближайшей кофейне, он закурил.

– Значит, я беру деньги сразу, потом пускаю рекламу в десяти своих обзорах и буду упоминать в сторис на протяжении месяца. По ценам, думаю, ты знаешь…

– Простите, как вас зовут?

– Ваня. Рекламировать Telegram-каналы с закладками я не буду, хоть я и сам знатный кладоискатель – Ваня захихикал.

– Ваня, меня интересует не реклама.

– Я так и знал! Не похож ты. У, сука, а я уже губу раскатал. Че надо?

– Меня интересует одно ваше видео, про клуб «Мертвый Дикобраз». Мне надо некоторая информация – сказал я и добавил, видя, как Ваня собирается возразить – я готов заплатить.

– Сколько?

– Тысячу гривен.

Юное дарование немного пораскинуло мозгами и сказало:

– Спрашивай.

– Мне интересно, давно ли оно снято, что это за место, где оно находиться и как мне встретиться с парнем на инвалидной коляске.

– Деньги давай.

Я достал две купюры номиналом по пятьсот гривен из бумажника и не успел моргнуть глазом, как они исчезли в кармане его серых штанов.

– Снял я видос пару месяцев назад. Все остальное могу сказать, только посоветовавшись кое с кем. Набери меня завтра.

– На том видео человек, которого я считал мертвым долгие годы…

– Чувак, мы не будем тут торговаться! Набери завтра. И цена будет дороже!

– Сколько?

Прикинув, глядя куда-то в сторону и вверх, сколько я готов заплатить он сказал:

– Две тысячи.

– Хорошо.

Ваня бросил окурок в стаканчик из-под кофе и собрался уходить, когда я спросил:

– Сегодня утром в метро я видел, как девочка упала под поезд. Это, наверное, было бы хорошим видео для подборки «Трешаккк»?

– И что с ней?

– Все в порядке.

– Такое… Если бы ее размотало по рельсам аж до следующей станции, тогда – да. На видео с реальной смертью можно было бы круто хайпануть. Просмотры накрутило бы нехило.

Своим цинизмом, а может тем, как мало информации он мне дал, парень меня откровенно раздражал. Я в сердцах подумал, что если он очень сильно захочет хайпануть, всегда может снять на видео свою собственную смерть. Ужаснувшись своим мыслям, я отогнал их прочь и попытался ему улыбнуться, но он смотрел в свой смартфон, раз за разом обновляя ленту новостей. На его предплечье была тату с изображением непонятной птицы в сапогах, с большими губами вместо клюва и длинными ресницами. Она стояла как бы боком, оттопыривая свой зад из которого торчала флейта.

Мы попрощались, и я отправился на просмотр квартиры.

Встретившись с риэлтором у подъезда, мы поднялись на третий этаж. Пока мы шли по лестнице, мне вспомнился анекдот: труп риэлтора нашли в тихом, спокойном районе, в пяти минутах от метро, рядом с парком и озером.

– Хозяйка дома? – спросил я перед дверью квартиры.

– Конечно.

Риэлтор позвонила в дверной звонок и через время нам открыла дверь женщина лет шестидесяти, с длинными волосами и проседью, собранными в пучок и в очках с толстой оправой, как у Чикатило. Она пригласила нас внутрь квартиры.

Квартира оказалась трехкомнатной. Мне показали чистую ванную, кухню, зал и спальню.

– В третьей комнате живу я. Не переживайте, я почти из нее не выхожу.

Хозяйка ушла на кухню, оставив меня с риэлтором.

– Я не собирался снимать комнату, мне нужна квартира…

– В объявлении же четко написано, что сдается часть квартиры… Тем более что в вашем распоряжении и зал и спальня…

– Я как-то не привык жить под одной крышей с пожилой женщиной.

– Как будет объявление о сдаче комнаты юной студенткой – я вам обязательно сообщу.

Я не обратил внимания на сарказм и вышел на балкон. С балкона открывался вид на частный сектор, который утопал в зелени. Вокруг дома росли деревья, обещая летом защищать окно от солнечного света своими кронами. Не могу объяснить почему, но стоя на этом балконе и глядя вокруг мне стало так спокойно, что захотелось здесь жить. Плюс ко всему, аренда в два раза дешевле, а мне куда-то все равно надо съезжать. В крайнем случае – поживу месяц и перееду.

Я зашел в кухню.

– Я согласен.

Риэлтор удивилась, но через секунду, почуяв возможность заработать, пришла в себя, достала из безразмерной сумки бланк типового договора и села за стол.

– Комиссия пятьдесят процентов.

Оформив бумаги, мы попрощались с риэлтором и остались с хозяйкой квартиры вдвоем. Её звали Валентина («называй меня Валя»). Она мне сразу чем-то понравилась. Единственное, что меня смутило – это просьба сбегать ей за сигаретами.

– Только купи свеженьких, у деда возле аптеки. Мальборо пожалуйста.

У всех свои слабости. Я сходил ей за «свеженькими» сигаретами, которыми торговал седой старик недалеко от дома. Заодно зашел в магазин и купил печенья. Когда я вернулся, мы попили чай и я поехал домой за своими вещами.

Ночуя в своей квартире в последний раз, я ощущал себя чужим в комнатах, бывших совсем недавно для меня родными. Спал плохо, всю ночь сквозь сон слышался скрип открывающейся двери, дребезжание стекол в оконных рамах. Мне снилось, как с потолка на меня течет дождем густая, черная вода. Квартира будто изживала меня, делала так, чтобы я покинул ее без сожалений.