Александр Ушаков - Прощание славянки

Из Берлина сообщали о манифестациях в поддержку Австро-Венгрии.

Местная пресса начала активную подготовку общественного мнения в пользу поддержки действий против России. Обстановка накалялась.

Всем было ясно, что кайзер и его окружение окончательно взяли курс на развязывание войны. Наступали решающие дни Сараевского кризиса.

В Генеральный штаб постоянно приходили сведения об австрийских мобилизационных мероприятиях в Галиции у российской границы и о возвращении проживавших в России германских и австрийских подданных – офицеров запаса – на родину.

Во второй половине дня 26 июля штаб получил известие о том, что австрийские войска, расположенные в районе города Костолац, подвергли артобстрелу сербский берег Дуная, захватили три сербских парохода и начали сосредоточение на границе с Россией.

Дипломатические переговоры еще велись, но с момента нападения Австро-Венгрии на Сербию дипломатам и политикам во всех европейских столицах было уже ясно: время переговоров кончилось и очень скоро конфликтующие страны будут говорить на совершенно другом языке – языке пушек.

Днем царь вместе с дядей Николашей появился в Думе, дабы внушить стране мысль о своем единении с народом.

Как и всегда в таких случаях, было много патетических речей и ликований.

Встречу испортили фракция РСДРП(б), которая в полном составе покинула Думу во время голосования за военные кредиты правительству.

«Эта война, – заявили они в своей декларации, – окончательно раскроет глаза народным массам Европы на действительные источники насилий и угнетения, от которых они страдают, и теперешня вспышка варварства будет в то же время и последней вспышкой!»

Так и хочется спросить:

– А зачем же вы против нее в таком случае выступали?

Интересно было бы узнать и то, какие это народные массы страдали в той же процветающей во всех отношениях Германии, которая становилась одной из самых развитых стран мира?

Более того, именно эти самые «народные массы» были настроены весьма воинственно и мечтали о мировой гегемонии Германии.

В то самое время, когда большевики покидали Думу, министр иностранных дел Сазонов задумчиво сидел в своем кабинете.

А задуматься было над чем.

Начало, по сути дела, войны против Сербии, лишний раз напоминало о том, что золотое время дипломатии, когда любая многозначтельняа пауза в разговоре имела значение, закончилось.

Да, он еще мог предвидеть события, но уже не мог ими управлять.

Не могло его не тревожить и заявление Георга V брату германского императора Вильгельма II принцу Генриху.

– Мы, – сказал он, – приложим все усилия, чтобы не быть вовлеченными в войну, и останемся нейтральными…

Министр пожал плечами: с одной стороны, «мы останемся нейтральными», а с другой – приказ Морского министерства о задержке демобилизации во флоте.

Вот и пойми этих англичан.

Интересно, что они запоют, если правительство Бельгии примет переданную ему сегодня через МИД составленную начальником Генштаба Германии Мольтке ноту с требованием пропустить германские войска к французской границе через бельгийскую территорию?

А вот французы радовали.

В этот день их Совет министров постановил прекратить отправку войск в летние лагеря, отменить предоставление отпусков офицерам и солдатам и усилить охрану пограничной полосы.

Было введено в действие и «Положение об угрожающей опасности».

Но точно также он понимал и то, что все дело было не в Австро-Венгрии (чего она одна стоила?), а в стоявшей за ней Германии.

Как это было не печально, но министр прекрасно знал и то, что уступать было нельзя.

Уступив еще раз, Россия могла потерять титул великой державы и получить статус державы второстепенной.

К тому же, Сазонов был хорошо знаком с планом Шлиффена, и прекрасно понимал: самолюбие самолюбием, но бить немцы будут не по нему, а по живым людям.

Когда он вышел из министрества, на него набросилась целая толпа возбужденных журналистов.

«Для этих главное сенсация! – брезгливо поморщился Сазонов. – А там хоть трава не расти!»

Вслух же он сказал:

– Пока еще ничего не ясно. Но я хочу вас попросить вот о чем: вы можете метать молнии в Австрию, но ни в коем случае не трогайте Германию!

Журналисты на мгновенье замолкли, ожидая от министра более пространных комментариев, однако тот, как показалось многим, обреченно махнул рукой и уселся в ожидавшее его авто.

Машина мягко тронулась, недовольные столь коротким интервью журналисты остались позади.

– Впрочем, – грустно усмехнулся министр, – можете трогать и Германию! Все равно ничего не изменить…

После утреннего чая 27 июля Николай II сел за письменный стол и макнул перо в чернила.

Царь взглянул на лежавший перед ним лист чистой бумаги и вспомнил свой недавний разговор с бывшим министром внутренних дел П.Дурново.

Тот убеждал его в том, что союз с Францией и Англией противоестественен для России.

– Россия и Германия, – говорил бывший министр, – представляют в цивилизованном мире якрое консервативное начало, противоположное репсубликанскому. Наша война с немцами неизбежно ослабление мирового консервативного режима. Более того, нет никакой разницы в том, кто кого победит, Россия Германию, или Германия Россию. Независимо от этого в побежденной стране неизбежно возникнет революция, но при этом социальная революция из побежденной страны обязательно перекинется в страну победившую, и именно поэтому не будет ни побежденных, ни победителей, как не будет и нас вами! Что же касается России, то любая революция в ней примет социалистические формы…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.