Лариса Грузнякова - Зацелую, залюблю

Когда она сдавала математику, комиссия получала искреннее удовольствие, а возглавлявший её мохнатенький старичок Лаврентьев, раззадорившись, добавлял Зойке заданий, которые она с удовольствием решала.

– Ох, молодец девчонка! – кряхтел Лаврентьев. – Поступит – определите в мою группу. Мы с ней многого добьёмся! – И он потрясал в воздухе хиленьким кулачком.

На английском экзаменаторы тоже млели от Зойкиных ответов. Все радовались: наконец-то хоть одна абитуриентка разжевала английскую грамматику! А какое произношение! А вводные фразы: Frankly speaking… From my point of view…

– Беру к себе! – хлопала в ладоши завкафедрой иностранных языков Куликова. – Надеюсь, девочка поступит.

На экзаменах по географии блеснуть выдающимися способностями было сложнее, но и там Зоя преуспела – уверенно вещала про недры Чили, рассказывала об экономическом подъёме этой далёкой, практически фантазийной для постсоветского обывателя страны.

Экзамены были сданы, все абитуриенты ждали дня икс, когда вывесят списки счастливчиков – будущей российской элиты.

В этом году на первый курс бюджетного отделения факультета международных экономических отношений МГИМО могли набрать всего сорок студентов – а абитуриентов несколько тысяч. Тридцать пять человек определены заранее: дети верхотуры, родственники богемных небожителей, чада профессорской мафии, а также несколько посланников нефтяных городков и национальных меньшинств. «И так всего пять мест, а взяток – гораздо больше. Придётся включать либо объективность, либо разум», – размышлял проректор по учебной части Иван Валентинович Ястребков. Ему отводилось выбрать двоих, троих определял ректор. Иван Валентинович перебирал результаты вступительных экзаменов. В каждом предметном списке жирным овалом была выделена фамилия Зои Балашовой. «Это что ж за звезда такая – Зоя Балашова? – раздумывал Иван Валентинович. – Не та ли Зоя, что олимпиады в Майкиной школе выиграла? Вот так удача! Берём Зою и сына Сашки Усова (уж больно Сашка хорошо заплатил, да и человек он нужный – глава московского ГАИ). Ну что ж… Сложная задача выполнена!» Довольный Ястребков поставил подписи и понёс списки Андрею Георгиевичу Цветкову – ректору МГИМО.

Вот таким сложным и трудоёмким способом была решена Зойкина судьба. Кого благодарить? Майю Валентиновну, обеспечившую такую необходимую ступеньку? Германа Родина – за прекрасные мечты? Зойку – за труд и желания? Не важно! Важен результат – двери самого престижного вуза открылись, и Зойка отважно, с лучшими ожиданиями вошла в них.

***

Учиться было интересно, но несколько раздражали и отвлекали сами студенты. Большинство из них были выпендрёжниками, постоянно пытавшимися привлечь к себе внимание то модными шмотками, то новинками техники, то собственными автомобилями. Родители их были щедры, и парковочная зона пестрела «шестёрками», «семёрками», «восьмёрками», а у некоторых были даже иномарки. На счастливых обладателей не в меру, между прочим, подержанных заморских машин смотрели как на богов, они властвовали над закрытым мирком учащихся звёздного заведения: определяли, с кем можно дружить, а на кого и время тратить не стоит. Составляли также чёрные списки тех, с кем общаться категорически нельзя. В «невезунчики» попадали студенты, которые не подчинялись общим правилам, например, пытались влезть не в свою касту или попросту эти касты не признавали.

Первокурсников в тайны мадридского двора намеренно не посвящали, дабы те дошли до всего своим умом и примкнули туда, куда им нужно. Зойка подобной чепухой не увлекалась, все классовые беспорядки жили отдельно от её занятой и влюблённой души.

В этом году на первом курсе экономфака было сформировано две группы. Семинары у каждой группы были отдельные, а лекции – общие. Примерно через две недели после начала учёбы на одной из лекций Зоя увидела Таню Морозову. Встреча была бурной. Таня, весело щебеча, принялась обнимать и целовать Зойку, и та с удовольствием принимала восторги подруги.

– Ура, ты поступила! Здорово! Блеск! – Танька шумно крутилась возле Зои.

– Да, поступила! Повезло очень.

– И я поступила, вернее, меня поступили. Родители устроили. У них здесь какие-то связи. Сама бы я не смогла. И брата моего сюда тоже пропихнули, он уж на последнем курсе. Родители вбили себе в голову, что мы должны окончить только МГИМО. Хотят, чтобы дети мир посмотрели, карьеры хорошие сделали. Они пол-Москвы на уши поставили! И вот я занимаю место какого-нибудь перспективного провинциального умника…

– Понятно. Какая сейчас разница, – резонно заметила Зоя. – Главное – ты здесь. А в какой группе?

– В первой.

– А я во второй. Будем на лекциях встречаться!

Девчонки ещё раз обнялись и отправились занимать места в лекционном зале.

Через Таню Зоя стала узнавать о студенческой жизни МГИМО: кто есть кто, чем занимается, с кем дружит, с кем не дружит. Зойка, как обычно, слушала и не слышала, но начала обращать внимание на людей, которые её окружали. Больше всего она ждала новостей о Германе и страстно хотела его увидеть, но Принца нигде не было. Уже сентябрь подходил к концу, а Зойка так и не встретила ни разу героя своих мечтаний. Ей оставалось только ждать, когда в коридоре появится милый её сердцу Герман Родин.

Зойку очень увлекли и история экономических учений, и менеджмент, и экономика. Радовали даже общие политология, социология, философия… Зоя и не подозревала в себе такой всеядности и любознательности. После учёбы она бежала в читальный зал и углублялась в любопытные ей темы. То Гегель её заворожит, то хочется больше узнать о чёрном рынке послевоенной Германии, о финансовых бизнес-планах «Форда», об устройстве экономики Советского Союза. Зойку покорял масштаб возможностей: можно создавать заводы, конструировать государственный строй, заглядывать в глубины мироздания. Человеку под силу всё, любому, даже ей. Зойка маялась в нетерпении – к чему приложить свою неуёмную энергию и зарождающиеся знания? «Я сделаю в жизни что-то стоящее, что-то важное и полезное. Обязательно!» – мечтала Зойка, сидя в тихом читальном зале.

***

Погожим октябрьским утром Зойка спешила на учёбу. Она вышла из троллейбуса и побежала по улице Лобачевского. Но вдруг её сердце бешено заколотилось, ноги стали ватными. Рядом с ней стоял он… Ещё более прекрасный, чем в мечтах и снах. У Зойки закружилась голова, совладать с собой не было сил. Заметив её смятение, Герман участливо спросил:

– Девушка, вам плохо?

Она отчаянно пыталась выдавить из себя хоть какой-нибудь вменяемый ответ, но у неё не получалось.

– Давайте я помогу, – Герман подал ей руку.

Делать этого не стоило: оказавшись так близко к нему, Зойка потеряла сознание. Молодой человек стал звать на помощь, подбежали люди, усадили Зойку на скамейку, сердобольная женщина отдала ей свою минеральную воду. Когда Зоя открыла глаза, вокруг всё кружилось, рук и ног она не чувствовала, и… Зойка расплакалась.