Алексей Андреев - Экономика

– Почему вы расстались? – проговорил он тихо и хрипло.

– Рак отнял его у меня, – продолжала она свою грустную историю, – Я… Я не могла смотреть, как он уходит, как он становится все слабее. Но он смог преодолеть это. И не простил меня, не простил мое предательство. Он ушел… к моей сестре Мейбилин, – слезы как хрустальные льдинки засеребрились у нее на глазах.

– О, Патриция! Ты не виновата. На твоем месте так поступили бы многие женщины, но ты вела себя мужественно. У тебя не было выбора. Неужели он не понимал этого?

– Он так и не простил, не простил – она говорила все тише.

Ремингтон вдруг почувствовал острую жалость к этой женщине. Что будет дальше между ними? Неужели это именно то, чего, казалось, он так и не изведал, несмотря на все эти мимолетные интрижки с молоденькими шлюшками, которые могли дать молодое тело, но ни разу еще не дали то истинное сродство душ, то ощущение искренней близости, воспетое его собственными героями в его собственных мелодрамах? Солнце садилось в море над террасой, огромные лимузины развозили последних гостей, а они все сидели и говорили. И кажется сами звезды рыдали…

…Пум пум пум тын тын тын ту ту тун.

Звенит будильник. Я привстаю на огро… блять, на диване.

В Петербурге, в Петроградском районе, на короткой и уютной улице Чапаева, в здании бывшего балалаечного завода им. А.В. Луначарского, расположились присутственные места по вопросам государственного оформления прав на недвижимость в Ленинградской области. Российское присутствие XXI века, кадастровая палата Управления Федеральной Службы Государственной Регистрации, Кадастра и Картографии, очень похоже на известную иллюстрацию начала 1910-х годов об устройстве капитализма в виде пирамиды: мы работаем для вас, мы охраняем вас, мы судим вас, мы управляем вами. Первый этаж присутственных мест – сущий ад. Зал с грязными стенами, обшитыми убогими пластиковыми панелями, имитирующими дерево, несколько банкоматов для оплаты государственных взносов, ряды обшарпанных стульев, будто взятых с автовокзала. Очередь, очередь, постоянная очередь в любые часы работы, ее нельзя сделать меньше даже с помощью электронной регистрации и бумажных билетиков, которые выдает специальный автомат. Очередь состоит по большей части из озабоченных, напряженных, нервных пенсионеров, хлопочущих о своих дачных участках. С другой стороны, в крошечных окошках прячутся девушки, принимающиеё одного пенсионера за другим, с 8:30 утра до 19:00 вечера. Зимой пенсионеры занимают еще больше места в своих объемных пальто и синтепоновых куртках. Летом, в дачный сезон, они беспокоятся больше обычного, они не понимают девушек с первого раза, девушек, которые и сами не всегда понимают, что говорят они и что говорят им.

Ад первого этажа сменяется вторым этажом. Здесь два огромных зала забиты маленькими квадратными ячейками из ДСП, в которых группа учета производит первичную обработку всех поступающих снизу документов. Изможденные клерки с зарплатой в 30 тысяч перекладывают горы старых, советских и современных бумаг по недвижимости, земельным участкам и квартирам, всматриваются в слепые ячейки бесконечных экселевских таблиц на дешевых квадратных мониторах Dell.

Третий этаж не имеет людей. Он наполнен гулом серверов, здесь хранится электронная информация и кадастровая карта Ленинградской области с указанием типов земель и владельцев недвижимости. Сюда иногда заходят техники и системные администраторы.

Четвертый этаж работает в намного более расслабленной атмосфере, по сравнению с первыми двумя. Здесь пять опен-спейсов, занятых оценщиками кадастровой стоимости недвижимость, и, а также два зала для переговоров. Сюда не долетают звуки улицы. С четвертого по шестой этажи недавно был сделан ремонт.

Пятый этаж занимает административный аппарат, отдел координации и анализа деятельности филиала и районных отделений, юридический отдел, отдел технической поддержки. Здесь пахнет кофе, в больших кабинетах просторно, сотрудники неспешно переходят из кабинета в кабинет. На маленькой кухне несколько черных офисных кресел разного фасона за чашечкой кофе обсуждают новые хромированные колесики новенького высокого стройного кресла. Беседа прерывается заразительными взрывами смеха полного коричневого кресла, старого, но влиятельного, и все остальные кресла и стулья почтительно замолкают в это время.

Передо мной открыты все пути и социальные лифты. В руках у меня – все инструменты для развития таланта. Надо начать с себя. Когда я бываю на 1-м и 2-м этажах, то успокаиваю себя тем, что работающие там люди живут хуже меня. И я понимаю, что у меня в жизни все не так уж плохо и нет поводов для грусти.

Светлый и комфортный шестой этаж, оборудованный там, где до революции находился чердак, занимают приемная и кабинет директора, кабинеты пяти его заместителей.

Сегодня в «Трубе»: «Слоны, бегемоты, крокодилы, землеройки: обновлён список животных, которых россиянам нельзя держать дома». Необходимо провести пресс-конференцию по вопросам изменения и донастройки налога по кадастровой стоимости. Налог взимается с владельцев недвижимости по определенной формуле от кадастровой стоимости их жилья и земельных участков. Эту стоимость, как и формулу определяет государство – специальный отдел в управлении. Приглашены журналисты деловых изданий и корреспондентов пары изданий по недвижимости. Телевидения нет – про налоги там не показывают. Фуршета нет. План из Москвы обязывает организовать пресс-конференцию в филиале и опубликовать не менее 10 материалов в региональных СМИ, «в целях информирования населения об изменениях в федеральном налоговом законодательстве». Выступают директор филиала и первый зам, начальник отдела кадастровой оценки недвижимости. В перерыве я беседую с двумя знакомыми журналистами.

– «Лайф», «Лайф» мне нравится. Правда, сейчас он хуже стал. Я его раньше ценил за то, что там во время всяких катастроф всегда список жертв первыми выкладывали и часто еще с возрастом. Интересно всегда узнать, кто погиб. Но сейчас этого нет. Наверное, гонорары добровольным корреспондентам сократили, – говорю я.

– «Лайф» уже несколько дней ведет стрим рожающей коровы, – говорит Куликов из «РБК».

– Что за прикол? – спрашивает Иванов из «Коммерсанта».

– Тупо стоит корова. У них роды несколько дней длятся и «Лайф» это транслирует, – говорит Куликов, отпивая воды из пластикового стаканчика.

– Видал, – говорю я.

– Корову?

– Что корову? Причем тут корова блять, – говорит Иванов.

– «Лайф» транслирует, – говорю я, – захожу, корова рожает. На следующий день еще одна.