Любовь Сушко - Ястребиная охота. Хоккей – это жизнь

С пятой победой нас, вопреки всему они победили, и хорошо, что после сирены улыбался Боб, а не Билл, ястребы это заслужили вполне, в такой обстановке они совершали подвиги, как бы громко это не звучало.

И еще одно интересное совпадение – когда определяли самого ценного игрока, там оказался вратарь барсов, проигравший вчера, и нет вратаря ястребов, по меньшей мере на одну шайбу пропустивший меньше. Ну да бог простит все, что мы пережили

А потом нам пришлось вообще отправляться в путешествие, и все из-за хуккея. Ястребы прилетели в Новосибирск, куда ехать ну совсем не долго, как уверяла Алина. Глазом не успеешь моргнуть, и мы будем там. Я согласился, а что мне еще оставалось?

Сначала мы хотели на электричке туда поехать, но подвернулся ее знакомый, хороший знакомый, Влад, и мы туда поехали на его машине. Не было печали, так Влад нашелся на мою голову.

Ой, лучше бы я дома остался и от одиночества помер, сожрав весь корм еще до отъезда Алины, потому что меня бы так не тошнило, как в той машине. А это был тихий ужас.

– Что-то у меня пес какой-то вялый, – услышал я голос Алины, когда она обернулась на заднее сиденье.

Я был не вялый, я был вообще никакой, голова кружится, все плывет перед глазами, и видел я уже трех Алин рядом, Змей Горыныч трехглавый, только я залаять на него не мог. Потом совсем вырубился. Им пришлось остановиться. Она мне массаж сделала, в чувства привела, гляжу, голова у нее одна, а не три, вроде все в порядке, поехали дальше.

Всю остальную недолгую дорогу я проспал, чтобы наяву кошмары больше не видеть, только во сне они меня терзали, и то хорошо.

Я стал уже волноваться о том, что потеряюсь на чужом стадионе, где все билеты были проданы, и снова голова закружилась. Но Алина заявила Владу, что меня надо завезти к ее брату или свату, или любовнику бывшему, который на стадион не ходит, потому что его команда все матчи проиграла, и он пообещал, что пойдет, когда они столько же выиграют. Значит, в этом сезоне не бывать ему на стадионе, хотя как знать, в хуккее всяко может быть.

Что творится с людьми, когда команда проиграла, мне рассказывать не надо. И почему я должен оставаться с парнем, команда которого опять проиграет? Останусь ли я жив после этого? А то, что ястребы этот хуккей выиграют, сомнений никаких не было вовсе.

Вот и стал я гадать, что лучше, оказаться на чужом стадионе или с маньяком, который решит, что это я во всем виноват, когда для них разгром начнется. Если бы меня с ним не было, то они бы точно не проиграли.

№№№№№

Но решение принимал не я, а моя хозяйка. Парень на первый взгляд казался мирным, так это только на первый, кто же его знает, как там на самом деле будет, Алина у меня вообще белая и пушистая, когда семь игр подряд выиграли, правда от радости может задушить и к потолку подбросить. А потом еще и не поймает. Говорят, что мужики одну лошадиную силу развить не могут, значит, не подбросит, но на себе мне проверять этого не хотелось.

В общем, железная дверь захлопнулась, и мы остались с этим Сержем в ожидании матча. Лучше бы он на стадион ушел, а я бы один остался, поспал бы спокойно. Что-то меня в последнее время все в сон клонит, странно, уж не заболел ли серьезно?

А картина была такая, Серж сидит перед телеком с банкой пива, вонь от него такая, что меня как в машине тошнить начало, ушел я в дальний угол, где он мне старую куртку постелил и затаился.

Шарф на нем синий со снежинками, на брюхе тоже такая огромная снежинка, сидит, матерится, сначала тихо, потом все громче и громче, чем дальше, тем больше.

Много я новых слов услыхал, жаль, не могу спросить у Алины, плохие это или хорошие слова, скорее всего, все-таки плохие, и одно только радовало, что Алина на стадионе радуется и орет во всю глотку

– Авангард. Ястребы. Омск. Победа, – ну примерно так, эти слова я хорошо помню.

Серж словно мои мысли прочитал, повернулся и говорит:

– Слышишь, как твои орут. Может, лопнут от радости, гады такие, никаких шансов нам не оставляют. Третью шайбу уже забили. А им все мало и мало, совсем обнаглели.

Я отзываться не стал, а то запустит этой вонючей банкой и попадет, потому что я не мелочь какая-то собачья, в меня трудно не попасть.

Потом он попрыгал немного, потому что его Снеговик забил. Я еще больше притих, вдруг подбрасывать начнет от счастья. Но Серж, видно, прикинул, что им еще для победы три шайбы требуется, а столько они не забьют. И снова он стих и скис…

– Не засчитали, – был еще один радостный вопль.

Так я из своего угла понял, что эту шайбу тоже ястребы забросили.

А потом у него было такое же настроение, как у меня, когда я на Красной Звезде в очередной раз потерялся, только я тогда не матерился, даже не выл, а он и выл и матерился.

К концу матча он про меня совсем позабыл, что и спасло мне, наверное, жизнь, потому что если вспомнил бы, то не снести мне головы. Я молил всех собачьих богов, чтобы Алина пришла поскорее. И она пришла, радость моя вечная, прибежала даже. Сказала пару слов утешения Сержу, и ко мне повернулась:

– Пошли, мы на электричку опаздываем.

Какие же приятные это были слова, сбежать поскорее, да еще и на электричке домой ехать – это точно началась в моей жизни белая полоса. Я бежал и визжал от радости, как глупый щенок. Все живы, даже не побиты, победа за нами, и мы возвращаемся домой.

Правда, ложка дегтя все же была, уже на вокзале Алина намордник на меня нацепила, чтобы я людей не покусал, но это такая мелочь. Там радовались и шумели ястребиные болельщики. Моя же хозяйка сидела на лавке и что-то писала на белом листе. Это было стихотворение о матче, которое тут же куда-то пропало и к ней не вернулось.

Я готов был покусать того, кто этот лист скоммуниздил, но Алина меня успокоила, сказала, что оно есть у нее в планшете еще, ничего не пропало, мол, и рукописи не горят.

И все рано было обидно из-за того, что они так просто взяли и украли Алинин шедевр. Ну что за люди такие, хуже всяких собак. Вот с этим я согласен, собаки значительно лучше, чем люди, и не спорьте со мной, а то покусаю, хотя забыл, что я в наморднике..

Да, стихотворение этой я слышал раз пять, потому почти выучил наизусть, даже провыть могу, если хотите.