Екатерина Риз - Выйти замуж – не напасть

– Я купил тебе кольцо, – и из кухни выскочил.

А дальше был тот самый особый момент, с преклонением колена, с повторением предложения руки и сердца, с дарением кольца. И Слава целовал мои руки, колени, губы, надел мне на палец кольцо с самым настоящим бриллиантом, а я была настолько ошарашена, обескуражена, что, кажется, даже не дала ему чёткого утвердительного ответа. Я лишь смотрела на него, слушала, разглядывала кольцо на пальце и пыталась остановить вихрь в голове. Всё повторяла и повторяла про себя: «Успокойся, успокойся… подумай».

А на пальце у меня красовалось кольцо с огромным бриллиантом. Оно было красивым, прекрасным, невероятно сверкало, но отчего-то меня пугало. До того, что мне приходилось напоминать себе, что я должна быть рада, должна быть счастлива, ведь любимый, идеальный, самый лучший на свете мужчина позвал меня замуж.

Я стану женой, у меня, наконец, будет своя семья, и все мои мытарства, несчастья, неудачи закончатся. Мама была бы рада.

– Завтра скажи Большакову, что увольняешься. Конечно, увольняешься, Маша. А когда ты собираешься работать? Я договорился, через месяц мы поженимся. Нужно же подготовиться, всё организовать, купить тебе платье. Столько дел. Да и что это за работа? Сидеть на телефоне и кофе подавать. – На этом моменте Слава улыбался. – У тебя теперь другая обязанность в жизни. Любить меня и заботиться обо мне. Как я люблю и забочусь о тебе.

Новость о том, что Владислав Калинин, завидный в городе жених, настолько влюбился и потерял голову от бесперспективной секретарши, разлетелась, как вихрь. И меня поздравляли, мне завидовали, шептались за моей спиной. А люди, с которыми я успела хоть немного сблизиться, все, как один твердили мне, чтобы я не вздумала брыкаться и бежала бегом замуж. Пока Калинин не передумал. Пока влюблён, смел и беспечен.

То есть, предлагали мне ухватиться за Славу руками и ногами и самой потащить в загс. Тащить мужчину в загс самой, мне не хотелось. Но в этом и не было необходимости. Слава рядом со мной светился от счастья, от радости и предвкушения. И если у меня и возникала мысль попытаться донести до него, что мы знакомы меньше четырех месяцев, и для вступления в брак этого, вроде бы, маловато, то все мои мысли и намерения разбивались об его счастливые улыбки и планы. Такая торопливость, резко изменившиеся планы на жизнь, меня тревожили. А все вокруг называли меня счастливицей.

Мы со Славой стали появляться вместе на различных мероприятиях, для чего мне пришлось экстренно обновить свой гардероб, точнее, практически полностью его поменять, сменив направление на классику и элегантность. Слава представлял меня своим знакомым, как невесту, кое-кого приглашал на торжественное мероприятие по поводу бракосочетания, но совсем немногих. А я в эти моменты мило и молча улыбалась, сверкала бриллиантом на пальце и демонстрировала лучшие стороны своего характера. То есть, любовь, уважение и покорность. Просто потому, что не знала, как вести себя в обществе власть имущих. Боялась сказать что-то не то или вызвать насмешку. По окончании вечера Слава непременно меня хвалил. А то и пояснял, что и в какой момент я сделала правильно. Видимо, для того, чтобы я запомнила и в дальнейшем поступала также. А я чувствовала себя настолько закруженной предсвадебной суматохой, новыми знакомствами, примеркой платья, которое шили на заказ и очень торопились, что не могла ничего проанализировать. Ведь для этого нужно было остановить весь этот вихрь событий, остаться одной и спокойно подумать. Возможности для этого у меня не находилось, ни одной. И вот наступает день, когда я в свадебном платье, с причёской и макияжем, вся собранная, взволнованная и торжественная (ах да, ещё и безработная!), стою в одном из красивейших парков закрытого загородного клуба, рука об руку со Славой, и слушаю речь регистратора брака. Всё случилось, как в какой-то сказке, песне, фильме, и мне невольно вспомнились слова из известной комедии: «Билли, сделай мне монтаж!», и вот я будто после этого монтажа, с приклеенной счастливой улыбкой, и оказалась именно в этом месте. Над головой свадебная арка с живыми цветами, рядом Слава в светлом итальянском костюме, за спиной торжественные нарядные гости, из которых мне знакомы от силы человек пять. А женщина-регистратор с красной папкой в золотые вензеля громко произносит:

– Объявляю вас мужем и женой! Жених, можете поцеловать невесту!

Я смотрю на Славу, он смотрит на меня, улыбается, наклоняется ко мне и прижимается губами к моим губам. Всё, я жена. Наверное, надо радоваться. Все взоры в этот момент обращены именно ко мне. И я улыбаюсь, смеюсь, прижимаюсь к плечу мужа, когда мы вместе поворачиваемся к гостям. Счастливые молодожёны.

– Везёт тебе, – приговаривала моя уже бывшая соседка по квартире, когда я забирала с прежнего места жительства последние вещи. – Ты теперь при обеспеченном муже. Не зря в большой город перебралась.

Наверное, да, не зря, мысленно согласилась я с ней.

Немного успокоившись, обрадовавшись прекратившейся свадебной суете, вернувшись из свадебного путешествия, которое мы со Славой провели на Кубе, я пришла к выводу, что все мои волнения и бунтующая интуиция не что иное, как следствие предсвадебного ажиотажа. Из-за этого я чувствовала бесконечную настороженность, внутреннюю напряжённость и мучилась от нехорошего предчувствия. А как этому предчувствию не быть, когда последний месяц за мной неотступно следовала Полина Григорьевна, а на телефоне раздавал указания Слава. А теперь, наконец, начнётся семейная жизнь, нам никто не будет мешать.

Я – жена. Жена.

Я повторяла это про себя, как мантру. Несколько недель, прежде чем окончательно осознала эту мысль. Пришлось привыкать к тому, что вся моя жизнь в корне изменилась. Мне не нужно было ходить на работу, не нужно было переживать о том, чем платить за квартиру, на какие деньги дожить до зарплаты, все вопросы о пропитании ушли в небытие. Это было странно, но я приучала себя к мысли, что это хорошо. Мне нужно радоваться отсутствию проблем в моей жизни, быть благодарной за такого заботливого и любящего мужа.

Слава, на самом деле, меня любил. Наверное. Даже прожив с этим человеком в законном браке пару лет, я не могу сказать, что именно он подразумевает под словом «любовь». Что он чувствует. Ко мне, к матери, к другим людям. Первые пару месяцев нашей совместной жизни прошли довольно спокойно. Я привыкала, а Слава меня учил. Ведь мы теперь жили с ним в одной квартире, в которой я так и не стала полноправной хозяйкой. Мне лишь выдавались указания, рассказывалось о правилах поведения. И до свадьбы я знала, что Слава ужасный педант. Я часто бывала у него дома, ночевала, удивлялась некоторым его привычкам и нюансам быта, но не считала нужным и позволительным что-то комментировать вслух. Понимала, что Слава очень зависим от того порядка, который он сам для себя определяет. К тому же, порядок в доме у него наводила не я, и не он сам, а приходящая домработница. И именно она, а не Полина Григорьевна, наглаживала ему рубашки и крахмалила воротнички, расставляла все вещи по тем местам, на которые их определил Слава, аккуратно смахивая пыль. А после нашей женитьбы, Слава решил, что надобность в чужом, приходящем человеке отпала, и женщину уволили. В её услугах перестали нуждаться, как в ставшей нашей общей квартире, так и в доме его матери. И все обязанности перенесли на мои плечи.