Александр Петербургский - Случай в зелёной зоне. Как я не сел в тюрьму и что для этого пришлось мне сделать…

…Непомерный на ваш взгляд счёт, который оплатить придётся, изучай его, не изучай. А если по весьма и весьма объективным причинам ресторан (дался этот ресторан!) ты некоторое время не посещаешь, не унывай: садись в людном месте и с полным правом изучай спешащих мимо героинь.

– Профессия – писатель… – занёс следователь в протокол. – А история со стольником, за которым проник, – это тоже в целях изучения быта?..

– В том числе! Или кто-то тут думает, что быть писателем легко? Пока напишешь, пока издадут! Тем более, что книгу я только задумал, издатели о ней пока не подозревают, и посему денежными авансами не докучают.

– А живёте вы, Сергей Васильевич?..

– По соседству, за забором. Потому как, если вы твёрдо решили что-то написать, и чтобы это что-то получилось – заниматься этим нужно на природе. Естественно, не в шалаше, всякий раз, возжелав чашку чая, высекая кресалом огонь. А на цивилизованной себе дачке. Этажа, эдак, на два. С ванной, туалетом. Обязательно – интернетом. А не в раскалённом городе, в котором не то, что творить, а и думать-то порой получается с трудом. На даче у меня и паспорт, я бы мог и сбегать!..

– С этим успеем, – загадочно откликнулся Рудольф Петрович, – а что вы, как писатель и гражданин, нам скажете на это? – Резко свернув нашу тёплую беседу, следователь встал, дождался, пока я последую его примеру, и увлёк меня в гостиную.

Несмотря на в общем, ранний час и рабочее время в гостиной царило оживление. На журнальном столике у дивана красовалась на две трети полная бутылка одно солодового виски «Белая лошадь», шоколад, виноград, мясная нарезка. На неискушённый взгляд похоже было на обычный сабантуйчик, хотя со стаканом я никого из присутствующих не заметил. Особо не суетясь, кто-то занимался фотографией, кто-то с помощью рулетки измерял, кто-то увлечённо пытался извлечь какой-то предмет из-под дивана.

Не суетился лишь хозяин. Совершенно недвижим, не предпринимая даже попытки подняться. Забыв об элементарной учтивости, показывая гостям спину, с полуоткрытым глазом, который смотрел под диван, на ковре лежал хозяин дачи, мой сосед Николай Иванович Райхерт. В некотором отдалении на стуле, то и дело поднося к глазам платок, сидела его супруга Элеонора, облачённый в белое, над Николаем Ивановичем склонился врач «скорой…»

Выпил лишнего и прихватило?.. То, что бутылка на столе одна, не говорило ни о чём, охламундив очередную, пустую тару он вполне мог вынести на кухню. И пусть ранее я за ним подобного не замечал, но в душу к человеку не залезешь, всё когда-то бывает впервые. И тут меня изнутри как кольнуло: похоже, Николай Иванович очень мёртв, и с решением финансовых проблем мне уже никогда не поможет.

Конечно, ни положение тела, ни его неподвижность сами по себе не говорили ни о чём, да и верить в такое не хотелось. Но уж слишком он был неподвижен, и при этом столько народу. Не похваляясь скажу, книг по теме я прочёл не мало, иначе бы за написание детектива не сел, а именно детектив я и собирался наваять. Деловито и по-хозяйски снующие по дому люди приехали явно не на именины, работала оперативная группа. На выезде на труп. На труп моего горячо любимого спонсора Николая Ивановича Райхерта. Очерченный по контуру какой-то лентой. С ногой, так неловко подогнутой под себя, с трагически отброшенной рукой – картина была ещё та, смотреть на это как-то не хотелось. Как и не хотелось верить, и что вообще произошло?

– А вот это с вашей помощью нам бы выяснить и хотелось, – проникновенно глядя мне в глаза, словно пытаясь что-то в них прочесть, не отвечая на поставленный вопрос, живо откликнулся следователь Иванов. И тут же, безо всякого перехода, спросил: а не являюсь ли непосредственным виновником столь непоправимого состояния гражданина Райхерта я?..

Вот так: ты им всю душу!.. Не дав мне даже поскобеть и как-то выразить!.. Не дав попривыкнуть к неординарной в общем обстановке, следователь уголовного розыска Рудольф Петрович Иванов начал по второму кругу, и, уже оставив церемонность, вовсю интересовался, а знаком ли я с лежащим? Как давно? И, включив на максимум остатки душевности, указывая перстом на недвижимого Николая Ивановича, проникновенно сообщил, что в случае если я, не обременяя занятых людей дальнейшей бесполезной работой, надумаю добровольно в содеянном признаться, то мне, как бонус, в смысле сокращения срока, при вынесении приговора в суде выйдет большущая скидка. И! – Только быстро! – В каких я отношениях с его женой.

И я признался: с Райхертом знаком уже как год, как заселился. Отношения у нас чисто соседские, без напрягов. А что касается наших отношений с Элеонорой Митрофановной, его женой! Стыдливо отворачиваясь и смущаясь, я доложил, что никаких отношений с Элеонорой Митрофановной у меня не было и нет. Что я могу сказать о ней ещё? Обычно красива, сегодня не в счёт.

Да, знаком, на даче тоже часто видел, но денег у неё не занимал, и делить нам с ней было нечего, так как мужем ей приходился Николай Иванович, а не я.

Почему не я? Во-первых, потому, что Николай Иванович познакомился с ней раньше. И пусть в принципе это никогда никому ещё не мешало, Элеонора могла быть элементарно не в моём вкусе. А из незначительных причин нашей с ней не связи – не в её вкусе был я, а что тут больше сыграло? Отсутствие у девушки вкуса? Возможно. Ну, не понимала она своего возможного счастья, не понимала. Хотя о том, что вскорости непременно стану известным, я неоднократно в мимолётных беседах через сетку забора ей намекал!

Откуда у меня дача в престижном районе как наша Зелёная зона? Отвечаю: дача друга, не моя, я только здесь живу. Точнее?.. Тут всё просто и не просто. Один из древних как-то на досуге выдал: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». О себе сейчас не буду, тут всё субъективно: бывает, временами сам себя бы взял и задушил! А вот о моём друге Михе пару слов скажу. Во-первых, он хороший друг. Помимо этого, говорят, офигенный строитель. И лишь только на нашем Дальнем Востоке задумали построить новый космодром, как Миху тут же и позвали. Миха в знак согласия ударил себя в грудь! А так как космодром не туалет, его в три дня не возведёшь, тут дел на годы. То дачу он оставил на меня, буквально умолил и навязал, а я пошёл ему навстречу, потому как в результате развода в смысле жилья оказался несколько стеснён.

Что делал прошлой ночью?.. Большей частью спал. Ничего, что могло бы вызвать подозрения, не слышал. Спал хорошо, как, кстати, остальные ночи тоже. И дело не в моей эксцентричности, тут просто иначе никак: тут неприлично чистый воздух, сразу за участком высоченные берёзы. Полосой. Которые, бывает, что шумят, бывает, что молчат. Но навевают… И бандюга соловей. Которого не мешало бы спросить, а чем же он занимается днём?