Геннадий Мурзин - Загадки семейных трагедий. Уральский криминальный роман

Царь-машина подъехала к двухэтажному зданию из красного кирпича, приткнулась у поребрика, напротив центрального входа в заводскую контору. Открылась левая передняя дверь, и показался высокий (метр девяносто – не меньше), стройный, довольно плечистый мужчина лет пятидесяти. Барственно породист, лицом свеж и, естественно, как говорит молодежь, упакован по первому разряду, то есть на нем одежда импортная и брендовая. Я бы сказал иначе: одет с иголочки.

Хозяин захлопнул за собой дверцу. Сигнализацию не включил. А зачем? Знает, что здесь оберегать будут не в одно око. Постоял несколько секунд, а потом в контору входить не стал, а повернул налево, обогнул здание и скрылся. Решил обойти основные цехи, лично осмотреть производственные площадки, посчитал необходимым убедиться, что цикл бесперебоен, что растворные и бетонные смеси уходят, несмотря на выходной, согласно заказам, что технология производства стеновых панелей, лестничных маршей, фундаментных блоков и плит перекрытий не нарушается. За всем этим следят диспетчерский пункт, опытные и грамотные инженеры-технологи, но он хозяин и его контроль должен присутствовать везде и создавать видимость, что и он что-то в этом деле соображает. Несмотря на скудость образования (всего два курса политеха и не по этому профилю), кое-чего за прошедшие годы нахватался. Сам, да, не ах, но зато помощники что надо. И в результате предприятие не только на плаву, но и приносит солидную чистую прибыль. Чья заслуга? Его, как считает хозяин, заслуга. Мэрия города и даже администрация региона всецело на его стороне, ведь он не только умелый и рачительный хозяйственник, но и меценат: днями публично дому, где обитают малютки, подарил упаковку подгузников. У коллектива мнение прямо противоположное, но им предпочитает вслух не делиться. Кому нужны приключения?

Близкая к власти пресса пишет с нескрываемым восторгом о «бизнесмене двадцать первого века» и не смеет затрагивать вопрос, как он стал собственником? Зато на кухнях муссируется слух, что бывшее госпредприятие стало частным при странных обстоятельствах. Якобы, наверху хозяин кому-то «позолотил ручку». Кому конкретно? Доподлинно никому неизвестно, однако весьма прозрачно намекают: позолоченной ручка, дескать, оказалась у вице-мэра Котова, того самого, который несколько лет назад неожиданно убыл в места не столь отдаленные, отчего екатеринбургская общественность долго была в шоке. Скорее всего, клевета. Конечно, надо быть богатым, чтобы выложить огромную сумму, но тут есть объяснение: после смерти отца получил хорошее наследство и его пустил в это дело. А ведь правда: отец был не бедным. К тому же единственный сын. Конечно, по закону наследницей стала и жена умершего, но она отказалась от своей доли в пользу любимца-сына. Всё так просто и понятно, что для злоречивости нет ни малейших оснований – так думают многие, но не все.

Убийственным аргументом для того, чтобы закрыть поганые рты сплетников-завистников, послужил фантастический случай.

Однажды в Екатеринбург прибыл с официальным визитом молодой, но подающий большие надежды (вскоре их оправдает на все сто) лидер основной в современной России политической силы. Губернатор решил похвастаться перед гостем, как блестяще развивается в регионе производство строительных материалов. Пример? А он всегда рядом – это тот самый завод ЖБИ. Столичный политик и начинающий государственный деятель приехал. Его провели по цехам. Посмотрел. От удовольствия языком поцокал. И сказал своё любимое кратко, но ёмко: «Круто!» Оценил, значит. Сердечно обнял успешного предпринимателя, снисходительно похлопал того по спине. Сюжет увидела вся Россия, ибо не пропустил сего события ни один телеканал – от центральных до региональных.

Это ли не высшее счастье для бизнесмена?!

Тут-то и всплывает в уме немецкая писательница Элизабет Вернер и ее роман «Заклятое золото», в котором один из литературных героев многозначительно произносит фразу, которую считаю уместным процитировать: «Кто счастлив и свободен, тому легко судить других, которые не смогли бороться потому, что у них были связаны руки».

Московский политик окончательно развязал руки моему герою, и теперь он на коне: из надежного и удобного седла его вряд ли кто-то вышибет.

М-да… Слышал утверждение, что счастье лишь тогда возможно, когда живешь в полной гармонии с самим собой. Это верно, но остается вопрос: каким путем можно достичь той самой заветной «гармонии» да к тому же «полной»? Не стану заморачиваться, отыскивая ответ на сей вопрос: пусть-ка философы, наделённые умом немереным, на досуге поломают головы…

Итак, в половине второго хозяин, закончив ревизию своего хозяйства и раздав соответствующе указания подчиненным, был в своем кабинете. Следом вошла белокурая секретарша, неся на подносе кофейник, всё ещё продолжающий бурлить, чашечку с блюдцем из немецкого фарфора, сахарницу и сливочник. Поставив, не сказав ни слова, вышла.

Хозяин наполнил на две трети чашечку своим любимым напитком, положил ложечку сахара, влил свежих сливок и медленно стал размешивать.

Он был полон дум, когда вновь появилась секретарша и с порога сказала:

– Извините… Один господин… Позвонил… Просит переключить на вас…

– Кто?

– Говорит, что ваш друг…

– Фамилия?

– Не назвался.

– Что ему надо?

– Не знаю.

– Это как?

– Собирается сказать вам только лично.

– Вот идиот!.. Дел у меня других нет!

– Переключить?

Он отставил чашечку с блюдцем в сторону.

– Валяй!.. Знаю я этих друзей… Опять будут что-нибудь выханживать… – Секретарша вышла. – Я слушаю… Да… Не помню… Не знаю… Провалами памяти не страдаю… И что?.. Не обязан всякому встречному назначать свидания… Не всякий встречный, а какой?.. Да?! Через Котова?… Передает оттуда привет?.. Ну, если только так… А не разводишь?.. Ну, хорошо. Когда и где?.. Понял, знаю, бывал не раз… И даже с ним… Он тоже любитель грузинской кухни… До встречи… Но прошу иметь в виду, что в двадцать один должен быть в семье… Не хочу тревожить… Ревнива сильно… Как и все бабы… Нет, не подкаблучник, но всё же… Повторяю: до встречи.

Положив трубку на стационарный аппарат, не обращая внимания на остывающий кофе, задумался. Первая же мысль, пришедшая в голову: не следовало соглашаться. Совершенно не знаком. Какая-нибудь пешка, наверное. Сослался на Котова, которого, похоже, знает? Его весь город знает. Зачем понадобился? О чем разговор? Может, помощь Котову нужна? Если так, не откажет. Как-никак, на добро должен ответить добром. Так не им заведено. То, что Котов там, – не повод, чтобы открещиваться. Старая, но мудрая поговорка: от тюрьмы да от сумы – не зарекайся. Надо иметь в виду, считает он, что здесь, на воле у Котова полно сочувствующих господ, по-прежнему могущественных. Не зря проходил по такой статье, а в итоге? Курам на смех! Год, другой и будет на воле. Наверняка, подведут под УДО 13 13 Условно-досрочное освобождение. Оно возможно после отбывания двух третей определенного срока, несмотря на статью из категории особо тяжких, если иного не предусмотрено приговором. . Такие надолго там не засиживаются. Не дадут окончательно утонуть. Потому что всегда найдется тот, кто вытащит. И к тому же… Не Котову ли демонстрировать в колонии примерное поведение?!