Ева Дымкова - Паутина

Прошло несколько дней, Эдуард не звонил. Звонок раздался однажды поздно вечером, когда Лялька собиралась ложиться спать.

– Ляля, это Эдуард, режиссёр, – отрекомендовался он.

– Да, здравствуйте, – почему то, переходя на Вы, ответила девушка, – как поживаете?

– Хорошо. Ляля, мы выбираем натуру для съёмки, это недалеко от города, где ты живёшь, я могу заехать к тебе в гости?

– Сейчас? – ошеломлённо спросила девушка.

– Где-то через час, -ответил Эдуард. – У меня для тебя фрукты и сладости.

Лялька очень замёрзла и хотела скорей забраться под одеяло, но ей стало неудобно перед Эдуардом. Человек приглашал её на вечеринку, не сделал ничего плохого, да и сейчас собирается к ней не с пустыми руками.

– Хорошо, – неуверенно ответила она, продиктовав свой адрес.

Вздохнув, Лялька застелила постель, надела платье, в котором встречалась с Эдуардом в первый раз, подкрасилась и уложила волосы. Время шло, а Эдуарда не было. За окном начался дождь. «Наверное, не приедет, – подумала Лялька, раздеваясь и залезая в тёплую постель. Вскоре она уже сладко спала. Разбудил её настойчивый стук в дверь. Сон моментально слетел. Забыв накинуть халат, Лялька поспешила открыть. На пороге стоял весь мокрый Эдуард, с его волос ручьём стекала вода.

– Извини, что так поздно, – сказал он, испытующе глядя на Ляльку, – работа затянулась. Вот держи. Тут клубника и сливки. Используем по назначению. Взяв у него пакет, Лялька проводила Эдуарда в комнату. – Я в душ, замёрз, как собака, – сказал мужчина, скрываясь за дверью Лялькиной ванной комнаты. Пока он мылся, она вновь надела платье, косметику перед сном девушка так и не сняла. Вытащив из пакета клубнику и помыв её, Лялька высыпала ягоды на тарелку, рядом поставила баллончик со сливками. Нашла у себя печенье и тоже поставила его на стол, заварила чай. Она не понимала, зачем Эдуард приехал к ней да ещё так поздно, рада ему тоже не была, да и сам Эдуард был ей безразличен, но не могла же она выгнать человека в такую погоду. Вышел Эдуард из душа весь распаренный в банном Лялькином халате. Пол в ванной был весь мокрый, на полу валялись также мокрые полотенца. Ляльке пришлось потратить полчаса, чтобы всё убрать, при этом она заметила, что количество мыла и шампуня основательно уменьшилось. Но нужно было проявлять гостеприиимство.

– Налить Вам чай? – вежливо обратилась она к Эдуарду.

– Чай? А зачем чай? – удивился он, – да и платье ты зря надела, в ночнушечке как-то лучше, – он с неудовольствием посмотрел на Ляльку, – ну, ладно, пусть будет платье. Давай-ка мы с тобой клубнички.

Лялька насыпала ему клубнику в тарелку и хотела сверху выдавить сливки.

– Нет, девочка, – остановил он её, – я хотел слизывать сливки с тебя, а клубникой, чтобы мы кормили друг друга.

Лялька вскочила и отпрыгнула на другой конец комнаты.

– Я не хочу, уходите, – сама от себя не ожидая такой решительности, ответила она.

– Куда же я уйду, – вдруг заскулил Эдуард, – жена меня выгнала, любовница бросила, даже кошка и та бросила, не выгоняй меня, девочка.

Упав на колени, он стал целовать Лялькины руки и тереться об подол её платья.

– Ладно-ладно, оставайтесь, но… – нерешительно сказала она.

– Всё понял, пальцем не трону! – воскликнул Эдуард.

Постелив ему на диване, Лялька ушла спать в свою комнату, опасаясь, что Эдуард продолжит к ней приставать, но вскоре услышала его храп. Каждый день Лялька ждала, что Эдуард съедет, но он никуда не собирался, ел, приготовленную девушкой, еду и жаловался ей на жену и любовницу, не оценивших, каким сокровищем они владели. Его разговоры надоели Ляльке до чёртиков, к тому же постоялец оказался довольно прожорливым и за неделю съел месячный запас её продуктов, из-за его храпа Лялька не высыпалась, его присутствие напрягало, после работы ей не хотелось идти в собственный дом, зная, что там её встретит режиссёр со своими вечными жалобами. На работу Эдуард не ходил, объяснив, что все бездари и работать не с кем. Все кто отвернулись от него будут себе ещё локти кусать. Ляльке он целовал руки и называл её богиней, но больше интим не предлагал.

– Лялька, рабочий день закончился, домой пора, – обратилась к ней Инна.

– Домой? – вздохнула Лялька.

– А ты, что ещё не наработалась, стахановка? – рассмеялась Инна. С некоторых пор Лялька работала только с Инной во вторую смену, Жанне взяли другую помощницу. Лялька подозревала, что эти новшества дело рук Инны, она была очень рада такому раскладу. С Инной можно было и поболтать и посмеяться, с Жанной она так и не наладила отношений.

– Да нет, – вздохнула Лялька, – Эдуард у меня живёт, он не пристаёт, просто…

– Кто такой? – перебила её Инна.

Про то, что после вечеринки её знакомство с режиссёром получило продолжение Лялька подруге не рассказывала, надеясь, что тот со дня на день просто уйдёт из её жизни. Сейчас пришлось поведать обо всём.

– Ну ты и дурочка малахольная! – с возмущением отреагировала Инна, выслушав Лялькин рассказ, – почему ты его не выгонишь?!

– Жалко его, – опустив голову, пробормотала девушка.

– Жалко, – передразнила Инна, – хорошо, что тебе ума хватило не спать с ним из жалости.

– Ну я не совсем уж… – обиженно ответила Лялька.

– Ладно, подруга, после работы я иду к тебе, знакомиться с квартирантом, – решительно отрубила Инна, пресекая Лялькины возражения. Лялька облегчённо вздохнула. Инна обязательно что-нибудь придумает, чтобы и Эдуарда не обидеть и ей, Ляльке, вернуть её дом.

– Здорово, месье, – сказала Инна, увидев в дверях Эдуарда в одной майке и трусах и вспомнив незадачливого француза.

– Привет, а ты кто? – растянул толстые губы в улыбке Эдуард, – подружка? Гостям мы с Лялечкой рады. Давайте, девочки, выпьем. Лялечка, накрывай на стол.

– Да нет, не подружка я милок, а сестра, – усмехнулась Инна.

– Как сестра? – удивился Эдуард, – а говорила, что нет никого, – укоризненно обратился он к Ляльке.

– Как это нет? – обиделась Инна, – я сестра ейная, двоюродная, из деревни. Буду тут жить, так что придётся тебе, милый человек, съезжать.

– Сестра! Здорово! – словно обрадовался Эдуард, – так поместимся, в тесноте, да не в обиде.

– Только не одна я переезжаю, – продолжала Инна, словно не слыша его, – с детками, их у меня четверо и с мужем, откинулся недавно, вот работу себе в городе подыскал, шофёром, мы и перебираемся, а дом продаём в деревне. А пока не продали, поживём у сестры. Чай родная кровь, не выгонит. Лялька, стоя в стороне, наблюдала за этим спектаклем, едва сдерживая смех. Инна так вошла в роль, что даже внешне стала напоминать не стильную городскую девушку, а деревенскую простушку.– Мы тебя не гоним, добрый человек, – обратилась Инна к Эдуарду, – только мужик мой ух суров, поверишь, сама его боюсь. Норовистый больно.