Кирилл Кирьянко - ЖБП. Жил-был парень

– Сейчас подумаю, – отозвался я.

Нужно думать! Нужноделать! Но прежде чем сделать, нужно опять подумать. Это ведь тема щекотливая.Кого позвать, согласятся ли они? Будет ли кому-то хорошо в компании другогочеловека, если нет, то почему? И такое мне пришло в голову на трезвую голову. Ячувствовал себя философом всех веков и народов. Отбросив страхи и сомнения, яприступил к сбору товарищей в тесный круг. Пригласил их сейчас же подойти вблок 6 – 18 – 3. Старался собрать незнакомых друг с другом людей. По телефону яизложил им вкратце, что к чему, кто-то сразу отказался, но были и такие,которым идея об обсуждении философских тем очень даже понравилась и они срадостью к нам присоединились.

Будучи иногдастеснительным вначале я вёл себя неуверенно, отводил глаза в стороны илисверлил ими пол. От того и не замечал всех сидящих вокруг. Далее я старалсяизучать их детально, начиная с одежды, заканчивая естественно умом ихарактером.

Хозяева предложили гостямчай и кальян. А сами бухие. Им ведь легче думать будет. А ведь здесь естьстеснительные личности, которые не могут высказаться уверенно, чётко иинтересно . Да, да, это я про себя. Но, думаю, для первого раза и кальяна хватит.

– Какую тему возьмём для сегодняшнегоразговора? – окинул взглядом нас Игорь, дожёвывая мою печенку.

Все молчали и хлопалиглазами. Почему бы и нет?

– Ребят, сегодня наткнулся в метро надевушку попрошайку, – начал я, – Она ходила с листком, на котором были наклееныиконы и фотографии её сына, у которого, якобы, была опухоль головного мозга.Она просила ради господа нашего Бога подать ей. Говорила, что она работает, ноденег на операцию всё равно не хватает. От рядом сидевшей бабули услышал, чтоэто бесполезная трата времени, и вообще стоит обратиться в какие-то инстанции,где предоставят всяческую помощь. Что вы мне скажете об этой ситуации и обовсех попрошайках в общем?

Первой в разговор вступилаНаталья. Эдакая элегантная девушка в жилете из пушнины, накрашенная яркимицветами, с огромными сережками как у цыган и в розовых носочках:

– Я считаю, что если есть возможность,то нужно помогать. Если у меня есть мелочь, я всем кину, у меня неубудет.

«Конечно не убудет, причем не у тебя, а у твоего папаши, который с 90 – хнехило наворовал.» – подумал про себя, но вслух сказал:

– Молодец, Наташа – радость наша.

Она улыбнулась. Остальныенет.

Я опять раскраснелся иотвёл глаза. Окинул комнату взглядом. В ней стояли 3 стола. Первый – забитыйгрязной посудой, второй – забитый всяким хламом: учебным, бытовым и еще чем-то,третий – чистый с ноутбуками. У двери стоял холодильник, надпись на его дверцегласила: «Протухты из голодильника не трогать». Мы продолжили. Точнее продолжилАнтон, с виду умный зубрила – ботаник:

– Я бы запретил попрошайничество, что винтернете, что на улице. Почему я должен помогать? Ведь процентов 90 попрошаекна самом деле ни в чём не нуждаются, а это их обычная работа. Главное сменитьместо и сменить табличку или речь с просьбами. А деньги идут бандосам.

– Правильно, – поддержал ботаника соседИгоря – Влад, крепкий парень, в спортивном костюме, – я бы их всехотдубасил.

– Вот у меня случай был, – началразглагольствовать Ислям, недобро поглядывая на Влада, – точнее не у меня, а у знакомого.Он заболел страшно, и ему нужны были дорогущие уколы. Денег у матери на них нехватало, оставалось лишь молиться. И в мечети добрые люди помогли организоватьсбор средств. Были случаи даже, когда им на руки более ста тысяч давали, неназывая своего имени и не прося ничего взамен, – поведал с некоторым акцентомИслям.

– И как он поживает? – спросилаНаташа.

– Повесился он, не выдержал боли, – грустновыдохнул Ислям.

Все задумчиво замолчали.Оксана, кучерявая более – менее красивая девушка продолжала переписываться скем-то в интернете, улыбаясь и периодически ковыряя палец на ноге.

– А места в общественном транспортеуступаете? – опять же поинтересовался я.

– Я уступаю, – ответил Антон, – ведь наместе каждой женщины может оказаться моя мать, да и вообще этовоспитание…

– Давайте сменим тему? – перебил АнтонаВлад.

– У кого какие предложения? – по – царскиспросил Игорь, в народе именуемый Тигорем.

Вспомнив просмотренный недавно какой-то фильм о казни, я решил поднять этутему:

– А вы как относитесь к теме казничеловека?

– Ну, во – первых, мнения всегочеловечества разбились на два фронта: «за» и «против». И их примерно равноеколичество, – поправляя очки начал умничать Антон. – Но и в этих фронтах имеютместо быть междоусобицы. Всё зависит от тяжести преступления, от количества.Имела ли там места быть жестокость, грубость, превышение полномочий илинет?..

– Подожди, – перебил его я, – каковотвоё личное мнение?

– У меня твёрдого убеждения нет. Я,пожалуй, буду воздержавшимся в этом вопросе.

– Наташа? Что ты скажешь? – обратился кней я.

– Я тоже останусь стороннимслушателем.

И так я окидывал всех по – очереди взглядом, первым вступил Ислям:

– Я бы за измену, наверное,расстрелял.

Он тут же покосился наОксану. Она испуганно отвела взгляд. Игорь приподнялся на кровать и опрокинулсяна подушку, видимо, его опьянение было вызвано лишь «сонной дозой» алкоголя, ион не мог выслушивать нас, и не мог участвовать в нашем словесноммарафоне.

– О, я придумал новый вид наказания,который может заменить казнь, – выкрикнул взбудоражено – возбуждённый спортсмен— наркоман Влад, – например, его можно назвать «Комната смеха». Совершил тыпреступление, тебя закрывают в камере, где повсюду зеркала, даже на полу ипотолке. Все они загорожены прочными стальными решётками…(Всё предпринятопротив суицида…) Пусть преступник отвечает временем за свои

злодеяния, а не болью или смертью. Всё, что есть в комнате – это унитаз, матраси ты, – он ехидно тыкнул пальцем в своего соседа по комнате, застенчивого,неуверенного в себе, скромного и с писклявым голосом Пашу, который всё этовремя молчал.

– А я что, – испугался Павел, – Я женичего такого не делал.

– Через некоторое время у тебя начнетсянервоз, – не унимался Влад, – галлюцинации, ты уже не будешь понимать ничего,ты будешь молить о свободе. Но у кого? Еду тебе дают, когда ты спишь, и ты ужедавно не видел людей, ты разговариваешь сам с собой, с руками, с полом, сосвоим отражением, жалким отражением, которое не нужно никому, оно как кусокдерьма! Раньше ты, совершая что-то, думал, что ты Бог, что ты всё можешь. Атеперь ты стал лишь жалким и ничтожным творением самого себя, и теперь тебе невыбраться отсюда. Да, ты уже сошёл с ума… Это и есть метод наказания, и вконце этого ты умираешь.

– Пусть меня лучше казнят, чем я испытаюна себе твой «коварный план», – обозначился я.