Татьяна Сизова - Зойкины сказки

И еще было такое правило – если кто пришел без ежа, то он мог погладить любого другого ежика.

А одна злая тетя очень не любила ежей. Поэтому на бал она ходила одна. Но так как она хотела быть модной, то ей приходилось делать вид, что ёжиков она любит. Она подходила к другим взрослым тетям и гладила их ежей. А тети, конечно, делали вид, что им это приятно, хотя кому понравится, когда твоего ежа какая-то чужая тетя гладит?

– Ох, какой прэлэстный у вас ёж! – говорила тетя без ежика. – Могу я его погладить?

– Конечно, дорогая, гладь на здоровье. Вшей мы вчера у него вывели. Быть может, немного он керосином пованивает.

– Ах, ну что вы! Я тогда пойду к мадам Жужу. У нее ёжик парфюмом пахнет.

– Да, да, – отвечала мадам Жужу. – Чистая правда. Мой ёжик благоухает розами. Смело берите его на руки. Правда, у него недержание желудка. Не испачкайте свое прэлэстное платье цвета черемухи в цвету.

И каждая тетя придумывала причину, чтобы ее ёжика не трогали.

Вот тогда злая тетя, которая не любила ёжиков придумала хитрый план. Она написала в утренней газете, что на самом деле, у всех живут не ёжики, а крысы! И доказывала это фотографией, на которой у ежика был длинный хвост. И было там еще интервью с одним очень умным дядей. Он тоже говорил, что ёжики хвост не имеют. И что у всех сейчас обычные крысы, а хвост у них еще в детстве отвалился.

Все и поверили. Что тут началось! Все ёжиков выкинули в лес. А взрослые тети с криком «крыса, крыса» падали в обморок и нюхали соли от головокружения.

И никто не знал, что фотография была подделкой, и никакой умный дядя интервью не давал. Злая тетя все это выдумала.

Ну, а потом все успокоились. Забыли про гладких ёжиков. А когда вспомнили, оказалось, что у них колючки выросли. То ли обиделись, то ли еще что.

Вот такие дела.

А может, у взрослых тетей и правда крысы были. Мне говорили, но я забыла.

Жил-был старый диван. Жизнь казалась ему скучной, темной и пыльной. Он одиноко стоял на чердаке в самом углу, куда свет почти не попадал, проникая через маленькое круглое окно, затянутое паутиной. В прохудившемся боку дивана свила гнездо серая мышь с черными глазками-бусинками. Прожорливые жучки просверлили тоннели в деревянном каркасе дивана.

– Вообще-то, я не возражаю против таких соседей, – говорил сам себе старый диван, – хотя бы не так одиноко. К тому же, будущее мое совершенно понятно и предсказуемо. Однажды меня выкинут на помойку, где я раскисну под дождем, а потом просто распадусь на части. Даже мечтать не о чем…

Хотя мечтал он много и часто. А чем еще заняться, когда все время стоишь у стены под самой крышей. Он представлял, как на чердаке появляется кто-нибудь еще: громоздкий комод, стол с толстыми ножками, продавленное кресло или напольная лампа с оранжевым абажуром. С комодом они бы вспомнили, как стояли недалеко друг от друга в большой светлой комнате со светлым паркетом, и запах воска, смешанного с растительным маслом, которыми до блеска натирались деревянные поверхности. Столу бы старый диван напомнил, как возмущался тот из-за забытого на его лакированной поверхности стакана с горячим чаем, и как счастлив был он во время больших семейных обедов, когда стульев не хватало, и к столу придвигали улыбающийся диван. Продавленное кресло чихало бы как всегда, отплевываясь от кошачьей шерсти, налипшей на его бархатные подлокотники и подушку. Чихало и смеялось бы одновременно, пересказывая подслушанную шутку или выдумывая смешные истории.

О напольной лампе старый диван мечтал чаще всего. Он представлял ее теплый желтый свет, ее изящную шею, витой шнурок, выполнявший роль выключателя и тонкий прозрачный абажур с летящими журавлями.

– Я многое бы отдал за одну минутку увидеть ее, – откровенничал диван с серой мышью. – Я до сих пор помню ее горячее дыхание на моей коже. Она меня согревала, она мне давала свет. И я думал, что так будет всегда… Ах, сколько же ей сейчас лет? Немного меньше, чем мне. Наверняка она все такая же красавица, и по-прежнему освещает какой-нибудь диван.

Серая мышь внимательно прислушивалась к скрипу дивана, а потом засыпала, и ей снился кусочек желтого теплого сыра.

А потом осенним дождливым днем, когда темнота и холод особенно досаждали дивану, дверь на чердак отворилась. Яркий свет ослепил затянутые паутиной углы. Диван зажмурился и почувствовал, что его куда-то несут.

– Вот и пришел мой час, – шептал старый диван, накрытый плотной клеенкой. – Теперь выкинут в непогоду, как ненужного старика.

Его долго везли, потом снова несли, а потом оставили в теплой комнате с приятным деревянным полом. Утром клеенку сняли, и диван увидел стены с обоями, непонятные инструменты и коробки на полу. Старую кожу с него сняли, пружины выправили, наполнитель поменяли, все помыли и вычистили, ножки натерли воском, в тоннели, прорытые жучками, залили скипидар, мышиное гнездо выкинули. Диван то и дело дремал, уставая от неожиданно выпавших перемен. Ему снилась мышь, круглое окно под потолком, пыльные стены чердака и веселые шумные обеды вокруг стола с толстыми ножками.

Когда все работы были закончены, обновленный диван перенесли в другую комнату. Вокруг стояли старинные кресла, витые стулья, громоздкие комоды и высокие кровати с резными спинками. Старый диван не мог поверить своему счастью! Теперь он не будет вздыхать и скучать, теперь у него есть такие же, как он, друзья, которые помнят ушедшие дни.

– Простите, – услышал старый диван знакомый голос. – Простите, вы напоминаете мне одного моего старинного друга. У вас та же форма и тот же запах. Но цвет немного другой. Быть может, вы его брат? Он должен быть немного старше вас.

Летящие журавли закружились над старым диваном. Он увидел витой шнурок и изящную шею. Он почувствовал теплый свет и узнал любимый румянец на прозрачно-тонком абажуре.

Так началась или продолжилась история любви напольной лампы и старого дивана в магазине антикварной мебели в городе N.

Жили-были Иван да Марья. Иван жену называл Марья краса, длинная коса. А она мужа звала Иван-дурак.

Марья любила сериалы смотреть да с другими бабами посплетничать. А Иван после работы любил на диване полежать, но редко ему это удавалось. Потому что очень жена его очень покричать любила.

– Чего лежишь, дурак!! У всех квартиры есть, а мы на съемной живем уже год!! Покупай нам дом!!

Ну, Иван-дурак подвязал пояс, поработал без выходных и купил жене дом. А она все кричит:

– Какой же ты дурак!! У всех в доме мебель заморская имеется, машина, которая сама посуду моет, да телевизор во всю стену. А у нас ничего нет!!