Наталия Смирнова - Страсти по Самайну – 2. Книга 1

Нела, что все это время стояла у бокового входа в шатер, тихой тенью за спинами воинов отошла в сторону и пошла по тропинке, петляющей между воинских палаток к хижинам Ведающих. Ей надо было торопиться. Впервые на ее памяти нити судьбы ткали два параллельных узора. И от нее зависело куда двинется мир после перекрестья.

ВОЙНА! Вот почему ей снились эти сны. Триединая богиня проснулась. И скоро вороны закружат над зелеными полями благословенного острова.

Но Нела чувствовала еще что-то. Это не обычное пробуждение Богини. Вместе с ней в этот раз в мир пыталось ворваться что-то темное.

– Кира, что же ты натворила? Неужели твое присутствие принесет миру смерть?

Глава 9

Ночной лес черной тушью расползался по снегу, изредка озаряемый лунным светом, когда облака прятались в ночном небе. Хруст звоном отдавался меж деревьев, стеклянный настил рассыпался, когда на него ступали босые, фиолетовые окровавленные ноги. Они уже ничего не чувствовали, промерзшие. Только алые следы смазанной чертой говорили, что их обладатель еще жив, еще движется.

Тот, что отбрасывал тень услышал стон, предсмертный стон.

Резко вскинул голову. Серебристые рога его осветились лунным светом. Пальцы раздвигали заиндевевшие ветви. Снег озарялся светом, тени расползались, извиваясь, убегали по радужному покрову. Посох его пел этой ночью, чуткие ноздри уловили аромат крови.

Он ждал давно, он знал, что так будет.

Нити показали ему это. Ее.

Девушка лежала на ледяном одеяле, скорчившись, в длинной рубахе и ободранном коричневом плаще.

Темные волосы были спутаны, пальцы черны, губы, с засохшими капельками крови, все обкусаны.

Он встал перед ней, прислушиваясь к нитям, к пенью посоха. Руки ощупывали воздух вокруг.

Тот дрожал от напряжения, пытаясь убежать от касания его пальцев.

Девушка подняла взгляд. Темные-темные глаза, как торфяное болото, утонешь без шанса вынырнуть.

Она обречена, знал тот, что отбрасывал тень. Даже то, что он ей передаст, ей не поможет.

Но свою роль, она выполнит.

Он сел перед ней, играючи пересыпая искрящийся, не тающий снег из рук в руки. Девушка глядела загнанным зверем.

– Ты гибнешь, – тихим всполохом его голос.

– Они догнали тебя в прошлом, догонят сейчас и все последующие жизни. Я помогу избавится, раз и навсегда. Став тем, в кого перевоплощу и умерев после, ты не возродишься. Они не догонят, тебя больше не будет.

– П-п-пожалуйста, – девушка тянула к нему руку.

– Устала, – он взял ее ладонь в свою, и та начала крошится, черными искрами осыпаясь на снег.

Девушка глубоко вдохнула последний раз в своей и любой жизни.

– Можешь не боятся больше, – тени наползали на нее, тело теряло оставшуюся гибкость, рассыпаясь искрами, осколками.

Отбрасывающий тень собрал их все на ладонь и проглотил.

Звезды пели этой ночью.

Сидя на поваленном дереве, в своей накидке, что скрывала небесный свод в глубинах складок, плетя узоры из лунного света, он пел.

* * *

Снежная равнина простиралась на сколько хватала взгляда. Сквозь пепельного цвета тучи пробивался мертвенный бледный свет, покрывая сероватым туманом скелеты ветвей, растворяющихся в сумраке; стоячие камни, подсвеченные голубоватым сиянием; и темные фигуры, грязными кляксами расползающиеся метрах в ста, впереди.

В фигурах гротескным образом сочетались человеческие и звериные черты. Уродливые порождения всех древних мифов и легенд вдруг ожили и кружили по снежной равнине под мертвым солнцем. Лапы, гребни, когти, звериные морды и птичьи клювы смешивались то с нежными детскими ладошками, то со стройными девичьими бедрами, переходящими в покрытые жесткими бурыми волосами ноги с раздвоенными копытами. Человечьи глаза проступали сквозь густую шесть на одних мордах, а на других вместо глаз зияли огненные провалы. Вид этого месива вызывал тошноту.

Это был иной мир. Яркая свежесть Зеленого острова с его теплым ветром, запахом соли и вересковых пустошей, осталась в другом месте.

Тут был только снег, подернутый золой.

В центре равнины стояли двое: Рогатый лорд, в короне из оленьих рогов, и его Золотая Леди. Бог и Богиня. Тот, кто умирал, и Та, что возрождала. Тот, кто оживал снова и снова, и, Та, что приносила плоды.

Стары камни, стара земля, на которой они стояли. Казалось, сами небеса, укрывающие рукой великана эту страну, несли ощущение бесконечности времени. Тысячелетия длилась эта борьба: прекрасного и уродливого, щедрого и забирающего, живого и мертвого. Но главной была не победа. Главным было равновесие! А сейчас оно было нарушено.

Проклятые дети Моррган пытались прорваться к теплу и свету, жару живой крови и ласковому дуновению западного ветра. Сотни лет им не было места на земле. Но вот оковы ослабли. А может материнское сердце сжалилось и содрогнулось от когда-то содеянного. В дни Бейлихвейна разрешено им было выходить из-под могильных плит к людям и занимать чужие человеческие тела. Лишь усилия друидов и Ведающих опрокидывали их обратно за черту жизни. Но сейчас они решили вернутся навсегда.

Бог и Богиня ждали.

Глава 10

Тот, что отбрасывает тени, пел. Гимн древний как сама эта земля. Голосу вторил гул рога, что приходил словно издалека. Серебряные пальцы ткали новый узор, а посох его чертил в воздухе неумирающие руны. Темный плащ тяжелыми складками опадал с плеч, открывая на груди сияющий торквис, покрытый солярными знаками и символами фаз луны. Ноги прочно опирались о землю, словно корни деревьев, что пьют воду этой земли. Глаза его – отблеск огня звёзд, плоть его – вместилище древних вод. Он хранитель Тайны, изначальной и первобытной. Венчает голову его корона из рогов, сплетённых с плющом, возжигающим зелёный пожар.

Серебристые искорки, похожие на ночных светлячков кружили над головой Рогатого.

Меняя цвет с серебристого на золотистый, светляки солнечным ореолом сияли вокруг головы Золотой Леди. Той, что несла любовь и тепло всем существам реального мира. Тонкий профиль в окружении золота волос неуловимо менялся: она представала то юной женщиной, только стоящей на пороге подступающей зрелости, то в расцвете красоты, познавшей радость материнства.

Руки ее были сложены на груди, и в одной она сжимала посох, напоминающий лилию с поникшим изящным стеблем. Маленькие разряды молний, что срывались с его вершины, не оставляли сомнений что это грозное оружие.

Вдруг, словно эхо дальней грозы, отразившейся от отвесных скал, пришел другой звук. В этот раз рог звучал хрипло и отрывисто, будто вороны кружили над полем битвы. При этих звуках задвигалась нежить, забили крыльями уродливые порождения кошмаров, заскребли лапами чудовищные существа, грубо слепленные из кусков чужих тел. В коридоре, словно меч, рассекшем снежную равнину, появились две фигуры. Они словно плыли по воздуху – так плавен был их шаг. И серые твари по бокам жались к земле от ужаса, не смея даже краем коснуться тех, что вышли из темноты. Широченные сгорбленные плечи мужской фигуры венчала приземистая бычья голова, росшая, казалось, прямо из торса. Полукруглые рога, схожие с опрокинувшимся на спину месяцем темнели на концах запекшейся кровью. Он был наг и фаллос его при ходьбе почти касался колен кривых, широко расставленных ног, покрытых жесткими волосами. В уродливо длинной руке зажат хлыст.