Виктор Чаплыгин - Повести, рассказы и сказки

– Пиши мне и маме, отцу привет, – просил Сергей.

– И ты пиши мне чаще, прошу, береги себя!

– И ты береги! – Поцелуй на глазах моряков, у некоторых на глазах были слезы – кто знает, о чем каждый из них думал. Может быть, о невесте, может, о матери, может, кто вспоминал своих родных, уничтоженных фашистами в захваченных городах и селах. Но… Отдать швартовы! «Лидер» ушел на запад. Замполит Сергея подошел и обнял его за п л е – чи – он был старше командира лет на 10 и был самый старый в команде.

– Не грусти, командир, ты же видишь, что война идет к концу, и велика вероятность вашей будущей встречи. Ведь многое от тебя зависит, как будешь нами командовать и управлять кораблем, от тебя и наша жизнь зависит тоже. Так что соберись, и завтра нам в поход. Я поговорю с народом о предстоящем плавании, а ты побудь пока один.

Отец Сергея после гибели комбрига был назначен исполнять его обязанности. Кадров не хватало – после прорыва фронта под Мурманском много полегло командиров. В конце 44-го года морскую бригаду вывели на переформирование. Так они оказались в Архангельске. Полину оставили в госпитале в Мурманске, наверное, не без помощи Николая Андреевича. Николай сразу сообщил Глаше о своем местонахождении, и та уговорила дирекцию завода отпустить ее на десять дней к мужу. Маша осталась на попечение Алевтины Федоровны. Они встретились на вокзале. Мела метель, и не сразу Глаша узнала в высоком военном своего Николая. Шинель была усыпана снегом, и усы были запорошены, и ресницы. Он обнял ее, как самое драгоценное, что может быть на свете, и это был самый счастливый день в их жизни. Так они простояли долго. Пока он не произнес:

– Ты, наверное, замерзла, родная? – Но она не замерзла, ей было горячо. Дома, где жил комбриг, ординарец уже приготовил ужин, стол был накрыт по высшему разряду: была доставлена откуда-то бутылка немецкого вина.

– «Вебер», ты помнишь, Глаша, Берлин? – им было, что вспомнить и о чем поговорить. Так прошла вся ночь. Утром Глашу разбудил крик петуха. Было уже часов 10 утра. Полярная ночь была в разгаре. Метель – качающиеся огни. На столе завтрак и записка: «Жди к вечеру. Пока можешь погулять по городу». Но куда гулять, когда снега по уши и метель. Глаша узнала от мужа, что Сережа успешно воюет, жив здоров. Получил высокую награду, и он уже капитан 3-го ранга. Лодка его сейчас где-то в Норвегии. Машины фото растрогали Николая, ведь он не видел дочь более 3 лет. Как выросла – красавица! Уже в четвертом классе. Вечером Николай пришел с замечательной новостью – его отзывают в МИД в Москву. Они выехали через трое суток вместе.

…Прошло много лет. На дворе был 1967-й год. Старшие и младшие Воробьевы жили на Васильевском в Питере. Младшие были в разъездах. После завершения службы на флоте Сергей был направлен в академию Советской Армии, и теперь они с Полиной и десятилетним Кешей находились в загранкомандировке в ФРГ. Маша – красавица и умница – аспирант МГУ. Ее привлекла биология, и она жила вместе с мамой и папой. Воробьев старший работал советником при МИД в Ленинграде, а Глаша, как всегда, по дому. Но она была счастлива и за себя, и за семью.

В конце года на Рождество Сергей получил неожиданное приглашение. Командование флота ФРГ приглашало его с супругой на банкет по случаю Рождества и Нового 1968 года в Киль. Приглашался он как ветеран-подводник. Такие встречи не одобрялись в среде такой службы, как у Сергея. Но здесь за подписью командующего. Сергей доложил о событии руководству, и этот визит был одобрен.

15 декабря в 17:00 они с Полиной, оставив сына на попечение домработнице, прибыли в Киль. Их на вокзале встречали двое шустрых молодых людей. Раскрыли двери машины, и вот они уже на пути в шикарный ресторан, как рассказали молодые люди – будет сюрприз. Сергей не любил неожиданностей, а вот Полина с удовольствием ждала их. Возле ресторана им галантно открыли двери и проводили в зал. Сергей от неожиданности отшатнулся – к нему шел навстречу генерал адмирал фон Вебер. Правда, уже не такой гордый и стройный, а немного согнутый старичок. Но быстро перебирающий ногами и с той же вежливой улыбкой на лице, как и в 1935 году.

– Как я рад видеть Вас, герр Сергей, и Вашу супругу.

Сергей представил:

– Полина, а это барон Вебер, – барон поцеловал руку Полине и повел гостей в зал. Как и когда-то в Берлине за столом было много морских офицеров. Во главе стола был командующий Фольксмарине – флотом Германии вице-адмирал Хайнц Нойкирхен. Выделялся командор – высокий, седой с короткой стрижкой. Было видно, что он здесь держится свободно. Что-то в нем было знакомо Сергею. Были приглашены и военно-морские атташе СССР, Англии, Франции и США. Барон усадил гостей на свободные места возле советского атташе. Пока перекинулись парой фраз (мужчины были знакомы по академии), появился оркестр, и все встали под гимн ФРГ, затем прозвучали гимны СССР, Англии, Франции и США. Вице-адмирал Нойкирхен поприветствовал гостей и поздравил всех с Рождеством и наступающим Новым Годом. Было много тостов, и один из них был за подводников, которые храбро сражались в годы войны. Не уточнялось, за каких подводников. Адмирал попросил встать подводников, приглашенных на банкет. Встал Сергей и встал тот самый командор.

– Поприветствуем, друзья, храбрых офицеров, которые выполнили свой долг до конца и сегодня вместе с нами. Будьте знакомы – это командор Курт фон Вебер и капитан 2-го ранга Воробьев Сергей!

Гости прокричали ура. Сергей, конечно, был удивлен таким событиям, но где-то в душе он понимал, что не случайно приглашен по совету старого Вебера на банкет. Полина спросила:

– Неужели, это тот самый Курт, о котором ты рассказывал?

– Да, без сомненья, это он. Но где же он служил во время войны?

В перерыве Курт и Сергей встретились. Честно говоря, у Сергея не было сильного желания жать ему руку, и рука Курта осталась висеть в воздухе. Курт глядел в глаза Сергею прямо и вопросительно.

– Ты осуждаешь меня, конечно? – спросил он. – Да, я топил корабли и транспорты союзников и ваши. На счету у меня есть один эсминец. Но я сам чудом остался жив. Вот познакомьтесь – это моя жена Марта. У нас двое детей. Старший Серж – продолжил нашу династию. Он офицер-подводник.

Сергей представил Полину, и женщины отошли, чтобы дать мужчинам поговорить наедине. Вот тут-то Курт и узнал, кто был на советском эсминце, торпедированном им, и кто утопил его лодку, и это был для него тяжелый момент. Одно его утешало – это то, что с эсминца спаслись многие.

– Конечно, я виноват, что участвовал в этой авантюре Гитлера, но мы тогда верили ему и думали так. У меня Марта вообще два года была в депрессии после поражения. Мы ее лечили в разных клиниках. Мой старший брат погиб на Западном фронте. Сейчас я понимаю, как мы виноваты в первую очередь перед твоим народом. Но тогда, прости, я был увлечен службой – атаками на противника, и это мне доставляло какое-то удовольствие. Думаю, что и у тебя было, что-то подобное.