Джасур Исхаков - Мотоциклист и ливень

В дверях показалось лицо Зиновия.

– Окей, сэр, – улыбаясь, сказал он парню любимую фразу из своего небогатого словаря. Это означало, что бак залит. Мотоциклист кивнул головой и, полуобернувшись ко мне, что-то произнёс. Я понял, скорее по интонации и ситуации, что он просит разрешения постоять здесь, в тёплом и сухом магазинчике.

– Ноу проблеме, сэр… – с излишней непосредственностью для уровня моего английского ответил я, тоже используя клишированную фразу, означавшую согласие. Мой английский был, конечно, получше, чем у Зиновия, но не настолько всё же, чтобы продолжить разговор.

Мотоциклист поставил бутылку на холодильник с мороженым и вытащил из кармана мобильник. Неуверенно набрал номер и стал ждать ответа. Он стоял ко мне спиной, но мне видно было отражение его лица в стекле. Парень выглядел каким-то напряжённым и растерянным. На другом конце, наконец, ответили. Даже если бы он общался по-русски, я бы все равно не услышал, о чём он говорит. Но по тому, как он говорил, стало понятно, что разговаривает он со своей девушкой. И тема была не из приятных. Он что-то коротко произносил и потом долго слушал, пытаясь вставить хоть слово. Но его девушка (я был просто уверен в этом) говорила без остановки, наверное, обвиняя в чём-то этого хрупкого мальчика. Я уже гадал, что же такое она ему говорила, что слова эти вызывали у мотоциклиста столько эмоций? Он закрывал глаза, мучительно тёр лоб, сжимал краги. И снова пытался мягко возразить, но беспомощно замолкал надолго, выслушивая какие-то гневные слова. Вдруг, вскрикнув что-то, он быстро заговорил, резко рубя рукой с крагами, и, забыв обо всём, обернулся ко мне. Я понял, что в этот момент для него ничего не существовало. Он был поглощен долгим, тягостным разговором, вернее, монологом на том конце (хотя можно ли говорить о «другом конце» применительно к мобильной связи?). Он пытался доказать своей девушке, что всё не так и она ошибается!.. И снова замолчал, сник, слушая её. По лицу потекли слёзы. Он вытирал их тыльной стороной ладони и слушал, слушал, уже не пытаясь хоть как-то оправдаться. Мне от души стало жаль этого мальчика в суровом кожаном костюме… Наконец разговор закончился. Парень даже не успел попрощаться. Наверное, она просто отключилась.

– Джесси… – произнёс он, но телефон молчал. Мотоциклист попытался дозвониться снова, но его Джессика не отвечала. Он поднял мокрое от слёз лицо и, увидев меня, смущённо отвернулся, вытирая слёзы. Затем долго молчал, глядя на струи воды, бьющие в стёкла. В баке кофеварки громко закипала вода. Мотоциклист оглянулся на звук, и наши взгляды встретились. Он понял, что я был свидетелем тяжёлого разговора. Кашлянул. Я участливо улыбнулся в ответ.

Мотоциклист подошёл к стойке и спросил, сколько стоит одна сигарета. Я назвал цену – квотер. Парень вытащил монету, и я пробил двадцать пять центов, спросив:

– «Малбро», о ньюпот?

– «Малбро», – ответил ночной посетитель.

Я вытащил из-под прилавка сигарету и положил перед ним. Парень взял сигарету. Я щёлкнул зажигалкой. Он наклонился, прикурил и благодарно посмотрел на меня, улыбнулся и, подкинув в руке серебристый мобильник, сказал что-то извиняющимся тоном.

– Ноу проблеме! – заверил я с улыбкой. Мотоциклист грустно улыбнулся, пожал плечами и посмотрел, куда бы стряхнуть пепел. Я поставил перед ним пепельницу и в знак солидарности тоже закурил. В это время по радио зазвучала песня Стива Уандера, которая мне очень нравилась. Я прибавил звук. Мотоциклист спросил, люблю ли я Стива Уандера.

– Вери! – коротко пояснил я.

Мы молча курили, стряхивая пепел в одну пепельницу. Мелодия была грустная и щемящая. Наверное, она очень соответствовала настроению мотоциклиста, потому что он опять загрустил…

Отойдя в сторону, мотоциклист обратил внимание на «стиралки» – яркие лотерейные билеты «инстант тикетс», или, как их еще называли, «скрэжтс», в пластмассовых футлярах. Они продавались наравне с билетами «Виг гейм», «Пике сикс», «Кэш файф» и другими, которые с рокотом выдавал компьютер «Грин Машин». В дни, когда джекпот «Биг-гейма» достигал сотни, а то и более – миллионов долларов, от покупателей не было отбоя. Брали по двадцать, сорок билетов одновременно, а один китаец взял как-то билетов на пятьсот баксов. У всех была надежда, что вдруг и они отгадают шесть заветных номеров, сорвут куш и станут обладателями миллионов… Сейчас джекпот был равен «всего» пяти миллионам, и бойкая торговля приостановилась. На прошлой неделе какой-то счастливчик сорвал заветный джекпот и из простого плотника стал настоящим миллионером. Об этом писали все газеты, счастливчика показывали по телевидению. Результаты розыгрышей я выводил на своем компьютере и записывал в специальный бюллетень, висевший на окне у самой двери. И нетерпеливые игроки, вытащив свои билеты, разглядывали номера. Чаще всего они разочарованно комкали пустые билеты и уходили, клянясь, что не будут больше играть, но на следующий день опять диктовали мне номера. И опять их согревала надежда… Выигрыши составляли два, три, пять долларов. Некоторым везло, и я вытаскивал из кассы двадцатку, принуждённо улыбаясь и поздравляя с удачей. А однажды мне пришлось опустошить всю кассу: мужчина выиграл пятьсот долларов и настойчиво требовал выдать деньги немедленно.

…Мотоциклист разглядывал билеты. Их было очень много. Яркие, с зазывающими надписями: «Выиграй тридцать тысяч!», «Выиграй пятьдесят тысяч!», «Выиграй сто тысяч!» Выигрыши зависели от стоимости самих билетов. Тут были и однодолларовые билеты, и билеты по два, три, пять долларов, были и по десятке.

– Хау мач голф? – спросил ночной посетитель.

– Ту далла, – ответил я. Зелененькие, довольно невзрачные, по сравнению с другими, билеты игры «Гольф» находились в самом низу пластмассовых футляров. Парень вытащил два доллара и протянул их мне. Привычно оторвав билет, я положил его на прилавок. За окнами продолжал лить дождь.

Мотоциклист закончил стирать и разглядывал билет. Он что-то сказал мне и взглядом показал на билет, видимо, попросил меня разобраться. Я взял билет в руки, посмотрел и увидел, что на месте бонуса, где обычно виднелась надпись «Гуд лак – «Удачи!» или «Трай таймс» – «В другой раз», виднелись пять мячей гольфа. Внутри у меня екнуло. Я перевернул билет и стал вчитываться в условия игры. Парень растерянно смотрел на меня. Я поднял голову.

– Ю вин, – тихо сказал я ему и ткнул пальцем в билет. Пять мячей игры в гольф в бонусе означали выигрыш в тридцать тысяч долларов… Парень недоверчиво посмотрел на меня и стал изучать условия.

– Тори саузен! (Тридцать тысяч!) – закричал он и подпрыгнул чуть ли не до потолка.

– Тридцать тысяч! – сказал я вслух по-русски. – Ё-кэ-лэ-мэ-нэ! Тридцать тонн капусты!