Лариса Сафо - Записки гражданина в трёх частях. Заговор пенсионеров. Часть 1

Оно и понятно! «Наш мозг – фантастический по своей сложности биологический суперкомпьютер. Наше тело состоит из веществ, которые были рождены в ядрах умирающих звёзд. Мы живём на куске камня с раскалённым центром, который летит с бешеной скоростью в неизведанное пространство бесконечно расширяющейся Вселенной». И земные невзгоды на этом фоне – космическая пыль, ничего более. Если бы не хищнические ухватки отечественного правящего класса под нескончаемую свистопляску гаеров с голубых экранов. Не просто так Лев Толстой писал: «Сила правительства держится на невежестве народа».

Неурочное похолодание в конце мая повергло обывателей Тщеты в привычное уныние: уже выветрились из памяти победные марши под грохот гусеничных траков по гулкой брусчатке Красной площади. Утих птичий гомон, скверы опустели. И лишь едва слышно шелестели кроны тополей о каком-то грандиозном строительстве за чертой каменного людского стойбища. Этот шёпот листвы дразнил воображение горожан, не давал полностью погрузиться в пучину горькой кручины. Еще четыре года назад местная власть колготилась над претворением в жизнь мечты обывателей о воссоединении двух частей Тщеты. Мост «Привольный» через своенравную речку Раду был пределом упований россиян с обеих сторон. В правобережных жителях пробуждал веру в величие родной страны, у левобережных граждан ковал уверенность в завтрашнем дне. Ибо соплеменники Тщеты на противоположном берегу ощущали себя обделёнными благами цивилизации из-за буйного темперамента Рады.

Особо пристально за возведением архитектурного сооружения следили обитатели дома по улице Красных комиссаров. Они лелеяли надежду на животворящий летний отдых за пределами уличного смога, гордились полётом российской инженерной мысли. Нежданно-негаданно, в один из дней во дворе разыгралась жаркая перепалка между жильцами общежития и приехавшими утешить Максима Семёновича родичами с Украины. Потеря французского бульдога Либерала по воле зловредного татя тяжело отразилась на душевном состоянии хозяина: мужчина впал в депрессию, прекратил пополнять стеклянные баночки из-под икры продуктами своей жизнедеятельности.

Гости из раздираемой на клочки державы притащили с собой мешок сморщенного сала. Петро, Грицко, Серго и два ничем непримечательных парубка тут же нарвались на поучительную лекцию взбодрившегося от родственного участия владельца апартаментов. Всеми фибрами души Максим Семёнович ненавидел этот продукт, считал оный пролетарским. Тем паче, что в обожаемой им Америке сало давно признали вредоносной пищей. Дескать, в нём много холестерина, который укорачивает жизнь мыслящих приматов.

Изрядно обиженный поруганием гостинца Петро разразился в ответ чесночной речью у подоконника с законсервированными либеральными ценностями:

– Много веков человечество считало жировые отложения свиньи вкусным деликатесом! В научных медицинских трудах ещё в тридцатые годы прошлого века, сало называли одним из самых полезных жиров. Неизвестно с какого перепуга через тридцать лет янки этот продукт «убили», предпочли дешёвое пальмовое масло. Хотя оно приводит к инфарктам, инсультам, некоторым видам рака. В сале полно важных для мозга кислот! Теперь понятно, почему американцы такие упёртые? Если выражаться деликатно.

От поношения англосаксов кровь закипела в жилах ярого адепта Града на холме. Максим Семёнович вскочил со стула, отбросил предмет мебели ногой в угол, упёрся волосяной макушкой в живот родича и захрюкал зубром:

– С чего ты вообще взял, что это ваш национальный продукт? Самая древняя традиция производства сала существует со времён Древнего Рима в Северной Италии. Там до сих пор его делают двух видов по сохранившимся старинным рецептам.

– Ну, это ты врёшь! – прохрипел самцом быстроногой косули Петро, грубо отпихнул от себя провозвестника нового искусства. – На самое святое покусился! Не хочешь – не ешь, но наше самосознание грязными руками не замай.

Сидящий за столом Серго вдруг стал заговорщически подмигивать развоевавшемуся брату с призывом вложить меч в ножны. Само собой, не из-за сострадания примчались они к Максиму Семёновичу оптом, а во имя исполнения вероломной миссии. Весть о строительстве моста через бурную речку Раду докатилась до них в майский вечер, пробудила в горячих сердцах жгучую жажду мести. С этим украинцы и прибыли в город Тщету, прикинувшись для блезира мягкосердечными пилигримами. Досужие пререкания с родственников могли сделать миссию невыполнимой, посему Грицко поставил точку в споре дружеским похлопыванием Максима Семёновича по плечу.

Уже через пятнадцать минут чубатые гости приступили к действиям выскакиванием во двор ошпаренными кипятком поросятами. Первым делом стали прохаживаться вокруг собачьей будки бесхозного пса и потешаться над примитивной конструкцией строения. Этот деревянный кров возвёл для приблудившейся собаки Антон Павлович в период мучительного душевного потрясения. Как оказалось, соседи беззлобно шушукались за его спиной над бесправным положением мужчины под пятой тиранической супруги. Лишённый женской ласки счетовод в прошлом привязался к псу, сумрачно изливал по вечерам ему душу. Гуманистический порыв страдальца обитатели дома оценили по достоинству: простили ему трусливый нейтралитет по острым политическим вопросам и жалкую бесхребетность в семейной жизни.

Не повезло мужику! В Англии в восемнадцатом – девятнадцатом веках можно было запросто продать любому господину до смерти надоевшую жену. В качестве одного из обязательных условий сделки женщину должны были привести к месту продажи на поводке. Последнее свидетельство о таком гражданском акте относится к тринадцатому году прошлого столетия. Дававшая показания в суде дама рассказала: супруг продал её за один фунт стерлингов. Другой цивилизованный англичанин уступил свою Эмили за баранью лопатку, огурец и кварту пива. Поразительно, что с пеной у рта именно англосаксы порицают русских за крепостное право!

Покусившиеся на архитектурное творение Антона Павловича заезжие славяне тем временем распалялись бытовым паяльником, с бранью хулили зодческий талант создателя. Старшая по дому Мария Павловна, сей же час, кликнула откушавших борщом россиян на разборки с зарвавшимися родичами либерала. Потомки шумеров, по версии украинских историков, совсем распоясались во дворе мнимого оккупанта. Откликнулись на ратный зов три тётушки и двое дяденек. Настроенная решительно боевая дружина под предводительством чёрного русского терьера Патриота возникла перед обнаглевшими хохлами засадным полком из лесной чащи.