Борис Вараксин - Ложка дёгтя

Высокое качество используемой косметики предполагало и высокий уровень благосостояния таинственной незнакомки, что не могло не радовать. Юрий Петрович рисовал в своём воображении прелестный образ и с каждым новым запахом, который ему удавалось распознать на обследуемой купюре, его уверенность в безошибочности своих суждений только возрастала. Например, подобной губной помадой могла пользоваться лишь женщина с ослепительной улыбкой, устоять перед которой не было никакой возможности. Что же касается лака для ногтей, то это был и вовсе сигнал бедствия для каждого уважающего себя мужчины.

Юрий Петрович ещё долго бы изучал заинтриговавшую его банкноту, но она была не одна. А раз так, следовало изучить и другую, номиналом в две тысячи рублей.

Здесь уже были совсем другие ощущения. И дело было даже не в цветовой гамме или рисунке, значительно уступавших своей изысканностью предыдущему платёжному средству, а в исходившей от банкноты поистине адской смеси запахов, поражавших своей дисгармоничностью и несуразностью. Один запах копчёной колбасы чего стоил! А ведь он ещё и смешивался с запахом машинного масла и тормозной жидкости! И вся эта жуткая какофония накладывалась на запах отвратительного кофе, что вызывало прямо-таки рвотный рефлекс. «Опять частник побеспредельничал! Ну, завёл ты автосервис, бабки вложил, причём немалые… Что ж ты со здоровьем-то своим делаешь? Это ж надо: протереть руки ветошью – и за бутерброд! А кофе… В нём и кофе-то нет! Ни зёрнышка! А как можно такими руками вести взаиморасчёты? Это же деньги! Они же потом какому-нибудь пианисту достанутся! И как тому быть после этого? Он ведь, если узнает, кто был его предшественником, все ноты перепутает! До диез от ля бемоль не отличит!»

Вспомнилось, как однажды ему встретилась купюра, побывавшая у дирижёра симфонического оркестра. Это было нечто! Бумага впитала в себя не только запах цепких дирижёрских пальцев, но и энергетику, которая буквально извергалась из повелителя созвучий и аккордов. Бумага прямо-таки трепетала в руках Юрия Петровича, возбуждая в нём широчайшую гамму чувств: от божественного восторга до глубокой печали, от робкой надежды до жестокого разочарования. Он даже не понял сперва, что происходит, и только уловив запах пота, смешанного с тончайшим ароматом мужских духов LACOSTE, догадался, с кем имеет дело. Кстати, дирижёрский пот – это нечто особенное: совсем другое, нежели пот слесаря-водопроводчика. Тут и объяснять ничего не нужно.

Юрий Петрович вложил в бумажник изученные вдоль и поперёк двух- и пятитысячную купюры и придвинул к себе чашку горячего кофе. Ах, какой аромат! И как же мало нужно человеку для полного счастья! Включил телевизор. Там как раз начиналась трансляция концерта симфонической музыки, после которого ожидалась передача «Ваш личный автомобиль. Маленькие хитрости большого ремонта», после которой предстоял просмотр фильма «В джазе только девушки» с участием Мэрилин Монро – любимой актрисы Юрия Петровича. Всё – в точном соответствии с программой передач, изученной накануне.

Электричка замедлила ход и остановилась. Двери раскрылись и Валентин Петрович ступил на платформу. Здравствуй, дача! Целую неделю не виделись.

Он уже подходил к участку, когда почудился знакомый запах. Нахлынули воспоминания…

Надо сказать, в настоящее время Валентин Петрович пребывал в статусе пенсионера. Трудовая биография его была небогата: армия, завод, вечерний институт, инженер-технолог. Ничего героического. И могло так случиться, что ему и вспомнить-то было бы нечего, если б не два года службы в артиллерийских войсках.

***

Провожали его шумно, гуляли до утра. Ну, а потом – армейские будни. Валентин Петрович попал на гаубичную батарею подносчиком снарядов и относился к своим служебным обязанностям со всей серьёзностью. Почему и не подвергался излишним нападкам со стороны сослуживцев.

Особенно привлекательны были стрельбы на полигоне. Орудие рявкало с такой силой, что дух захватывало. Гильза упруго выскакивала из орудийного затвора и Валентин Петрович тут же вставлял туда другой снаряд. Пли!!! На горизонте вставало облако пыли, наводчик вносил соответствующую поправку и всё повторялось вновь. И это было здорово!

***

Открыл скрипучую калитку, прошёл в дом. Переоделся. Вышел на крыльцо.

Июньское солнце припекало вовсю. Какая же всё-таки это благодать – подмосковное лето! Но дело не терпит. Взял из сарая грабли и прошёл на участок.

То, что он увидел, поразило его в самое сердце. Прямо посреди ухоженных грядок с луком, петрушкой и укропом красовалась… большая воронка! Точно такая же осталась бы от гаубичного снаряда. И запах… Лёгкий, почти неуловимый, но только не для бывшего артиллериста.

Значит, пока его не было, кто-то обстрелял его участок? Но кто и зачем? И почему нет никакой реакции окружающих? Им что, по барабану, что их соседа кроют тяжёлыми снарядами?

Недоумевая, подошёл к краю воронки. Услужливая память напомнила один эпизод, случившийся в армии. Их лейтенант получил очередное звание и на радостях пальнул куда-то не туда. Оказалось – в колхозное поле. Но поле – не дачный участок! И, в конце концов, там произрастала лебеда, а не радовали глаз грядки с овощами, в которые вложен немалый труд!

Возмущение нарастало. Ему что, теперь придётся эту воронку засыпать? А землю где брать? Земля-то должна быть не абы какая, а удобренная. И, кстати, кто вернёт ему морковь, уничтоженную артиллерийским ударом?

В голову пришла и другая мысль: а с чего это он решил, что данная воронка – от снаряда? Может, это авиационная бомба? Ну, бомбардировщик пролетал мимо и потерял… Могло ведь так случиться?

И чем больше он рассуждал на эту тему, тем становилось очевиднее: разборки предстоят долгие и каков будет результат – совершенно непонятно. А коли так – ну его к лешему! Никто же не пострадал. Земля? У него есть компостная куча. Вот и пригодилась.

Валентин Петрович повеселел и уже не с таким пессимизмом посмотрел вокруг. Всякое бывает! В армии, на крупных учениях они как-то пальнули и вовсе не туда. Ошиблись с расчётами. Ну, и попали… Не то в коровник, не то в свиноферму… Вони было! Снаряд-то аккурат в кучу лёг… На скотном дворе… Но ничего, разобрались. Главное, никто не пострадал, животные – в том числе.

Потянуло посмотреть, что там, на дне. Спрыгнул и… замер: в стенке торчал неразорвавшийся снаряд! Мама родная! А если он сейчас рванёт!

Мухой вылетел из воронки… Отбежал на пять метров… Бросился на землю, зажав голову руками… Боже, спаси и сохрани!

Однако, взрыва не последовало и Валентин Петрович успокоился. Принялся рассуждать: «Так, значит, снарядов было два! Один взорвался, другой – нет… Но это невозможно! Любой артиллерист вам скажет: два снаряда в одну воронку не падают! Можно шарахнуть по колхозному полю, разнести в щепки чей-то сарай и это будет нормально. Но чтобы положить один в один… Нет, это абсурд!»