Анатолий Семёнов - Нелегальное лицо. Россия – не проходной двор!

– Я не имею права пропустить вас. Виза недействительна, – произносит майор ожидаемую фразу.

– Понятно. Но я хочу, то есть готов… как бы это сказать… отблагодарить вас… – Я начинаю нервничать.

Майор осторожно бросает взгляд на чёрную сумку в моих руках. Я не решаюсь, медлю. Майор снова принимается просматривать документы.

– Номер визы не совпадает с номером паспорта, – указывает он на визу.

– Я его недавно поменял. Канадский паспорт на пять лет выдаётся.

– А может, документы фальшивые? – Он проверяет визу под ультрафиолетовой лампой. Наконец убеждается, что документы не поддельные.

– В долгу не останусь… сколько нужно… скажите… – бубню я себе под нос.

– Предлагаете вступить в сделку с совестью? – произносит майор не ясную для моего понимания фразу. Со мной проще надо, без загадок и мистики.

– Нет. Благодарность не заставит себя долго ждать…

– Скажите ваше веское слово, – деликатно намекает майор.

Но мне в его мысли снова недостает ясности: конкретнее надо выражаться. Назови конкретную сумму.

– Новую визу как получу, сразу обратно, – продолжаю я бормотать.

– Я не имею права, – отрицательно качает головой пограничник.

– Но я… сколько надо… вы скажите…

– Вы подставляете нас… Понимаете? А может, проверка? – майор смотрит на дверь.

– Я отблагодарю…

В кабинет вошёл тот самый прапорщик, который проводил меня сюда. Он с любопытством взглянул на меня и молча присел за соседний стол.

– Вы знали, что будут сложности на границе? – снова обратился ко мне майор.

– Знал, – подтвердил я.

– Ну, вот, – с облегчением вздохнул он, – действуйте согласно дальнейшему плану.

«Какому ещё плану? У меня нет никакого плана», – подумал я и сказал вслух:

– Я в долгу не останусь… если вы назовёте…

– Вы же взрослый человек.

– Конечно, – согласился я.

– Значит, всё понимаете.

– Более-менее… – сказал я, хотя ничего не понимал. Наш разговор двигался по кругу и никак не развивался; пограничники это быстро уяснили, а до меня не доходило.

Повисла тягостная пауза. Наконец майор сказал:

– Не думаю я, что вы проехали семьсот километров только для того, чтобы ночью со мной пообщаться.

Он загадочно взглянул на мою сумку. Он вообще казался немного загадочным.

– Нет. Не для этого, – нервно усмехнулся я.

– А для чего?

– Чтобы новую визу получить.

– Ну, и вот. Что у вас в чёрной сумке?

– Деньги.

– Правильно. Вы собирались платить за визу…

– Да. Собирался. Вы скажите… всё будет…

– Меня за это по голове не погладят. Я обязан доложить о вас начальству… – Майор выжидающе посмотрел на меня.

– Ну, раз надо… звоните, – сказал я.

В глазах майора отразилось недоверие, он помедлил и нехотя поднял трубку. Стал кому-то докладывать обстановку на КПП:

– Происшествий и серьёзных нарушений нет. Спокойно. Здесь гражданин Канады… Без визы. Хочет выехать. С истекшей визой… Что с ним делать? – Майор послушал, глядя на меня. – Ясно! Так точно! – Положил трубку. – Возвращайтесь в Питер. Идите в канадское консульство. Они должны дать вам письмо.

– Какое ещё канадское консульство? – удивился я.

– В Питере есть канадское консульство. Вы не знали? – как бы даже обрадовался офицер-пограничник.

– Впервые слышу. Вряд ли они станут что-то писать… – усомнился я.

– Чего вам терять? Пусть подтвердят, что вы болели, и засвидетельствуют вашу личность. Может, вас выпустят… Гарантий дать не могу, но попытаться стоит. Письмо должно быть на бланке консульства с гербовой печатью и подписью консула, – предупредил майор.

Всё вдруг потеряло смысл. Время на границе остановилось, оно утратило таинственную власть надо мной. Усилием воли я подавил в себе зарождающуюся апатию и тоску и заставил себя собраться. Придётся всё-таки ехать в Питер за призрачным письмом. Движение – в неустойчивости, – говорил композитор и педагог Карл Черни. Только у меня движения мало. Зато неустойчивости хоть отбавляй.

Понимаешь, это странно, очень странно,

Но такой уж я законченный чудак:

Я гоняюсь за туманом, за туманом,

И с собою мне не справиться никак 12 12 Начало популярной в советские годы бардовской песни «За туманом», написанной Юрием Кукиным .

В Санкт-Петербург я приехал глубокой ночью, точнее ранним утром. Консульство открывалось в восемь тридцать. До открытия оставалось более пяти часов. Припарковав машину напротив консульства, я решил вздремнуть на переднем сиденье. Не очень удобно, зато у дверей консульства буду первым. Меня предупреждали о возможной очереди. В полдевятого утра я ополоснул лицо водой из пластиковой бутылки и вошёл в приемную консульства. Ко мне вышла стройная девушка в чёрном брючном костюме, доброжелательная и уверенная. Я поделился с ней своими проблемами и попросил выдать письмо на бланке консульства, с подписью и печатью.

– Вряд ли вас пропустят через границу с этим письмом, – усомнилась она.

– Мне на границе сказали, что пропустят.

– Письма недостаточно. Вас в принципе с истёкшей визой не выпустят. В России действует закон, по которому иностранный гражданин с недействительной визой депортируется, и ему запрещается въезд на пять лет.

– Я рискну. Мне сказали, что выпустят… Девушка с сожалением посмотрела мне в глаза:

– Хорошо, посидите. Я поговорю с консулом. Через десять минут она вернулась и сообщила:

– Мы напечатаем для вас письмо на бланке. Дайте ваш паспорт. Подождите.

Через час моя спасительница появилась с письмом.

– Это всё, что мы можем для вас сделать. Остальное будет зависеть исключительно от решения пограничников. Мы повлиять на них никак не можем. Удачи.

Я горячо поблагодарил за помощь работницу консульства. Даже хотел было её обнять в радостном порыве.

Ну вот, драгоценное письмо с печатью консула имелось, и я поехал на КПП «Брусничное». Майора, дежурившего ночью, сменили, он отдыхал. Меня проводили на второй этаж, в кабинет полковника. Здесь, похоже, меня ожидали, что совсем не обрадовало. Приятно, конечно, когда вас ждут, готовятся к встрече дорогого гостя, приглашают за стол с аппетитными закусками, как это часто бывало в командировках по бескрайней России с иностранными корреспондентами. Но неприветливый, среднего роста полковник не собирался угощать меня красной икрой и строганиной. На его небольшом рабочем столе лежали папки, письма, документы. Он скупо предложил стакан воды и стул. От воды я отказался и, как оказалось, зря. Разговор выдался серьёзным. Я кратко обрисовал полковнику ситуацию. Рассказал о поездке в консульство и письме. Полковник не торопясь прочитал письмо, внимательно изучил печать, просмотрел паспорт и визу, сделал ксерокопии, заполнил какую-то анкету и протянул мне для подписи. В правом верхнем углу анкеты было место для фотографии. Но, к моему удивлению, фотографировать меня не стали. Покончив со всеми необходимыми формальностями, полковник поднял телефонную трубку: