Сергей Хоршев-Ольховский - Четыре бездны. Книга 2

– Выигрышные? – с ещё большим сомнением переспросил председатель сельсовета и опять стал озабоченно чесать затылок.

– Выигрышные! – подтвердила Вера.

– Это тоже замечательно придумано, – угрюмо хмыкнул председатель сельсовета и умоляюще посмотрел на Веру. – Только людям про них сами скажете. Ладно?

– Ладно, – с готовностью согласилась Вера.

– Вот и отлично! Я через часик соберу их на митинг.

На митинге выяснилось, что колхозники на самом деле не в состоянии помочь фронту деньгами, потому как давно уже не имели за душой никаких наличных средств и не надеялись получить их в обозримом будущем.

– Товарищи, тогда надо сдать зерно! – озвучила Вера идею председателя сельсовета. – Мы смелем его на муку и будем продавать офицерам Мелитопольского лётного училища и их семьям, эвакуированным к вам. А на вырученные деньги купим общий районный танк и назовём его Советский Новоузенец! И он будет так громить фашистов, что земля у них будет гореть под ногами!

Люди и без агитации понимали – победить сильного, хорошо подготовившегося к войне врага можно только сообща, сознательно идя на какие-то ранее непредвиденные жертвы. Но сдавать зерно всё равно боялись. Боялись не за себя – боялись за своих голодных детишек.

– Товарищи, как же так? Мы обязаны помочь фронту! Мы же советские люди! – стала напирать Вера на патриотизм – и народ заколебался. Но тут из толпы выскочил, весьма некстати, старичок Пантелеич. Он взобрался на ступеньки сельсовета, к стоящей там Вере, и с упрёком зачастил:

– Дочка, погоди давить на нас, мы и сами понимаем, что страшного врага можно победить только сообща. Как говорится, всем миром. А ты всё давишь на нас, давишь. За жабры, так сказать, хватаешь. Надо помягче, попонятливее.

– Пантелеич, ты-то как тут оказался? – в удивлении воскликнула Вера, ошарашенная бурной речью говорливого старичка.

– Да я это… из местных… – засмущался Пантелеич. – Бабку свою пришёл опроведать, а тут такое важное государственное дело. Вот я и решил немножко подмочь тебе словом.

– Давай, старина, выручай, – подмигнул Пантелеичу председатель сельсовета, стоявший рядом с Верой.

– Это мы могём, – снял шапку Пантелеич и торжественно обратился к народу. – Товарищи! Землячки! Нельзя нам иначе! Нельзя!.. Несите зерно. Несите кто сколько может. Только по совести несите. А то наши солдатики и правда оголодают на фронте, а эти откормленные фашисты погубят их. Наших с вами сынов, братьев и отцов. А на вырученные деньги мы и правда купим свой танк. И воевать на него посадим не чьих-нибудь, а своих собственных танкистов. Новоузенских! Правильно я говорю?

– Правильно! – поддержал его председатель сельсовета.

– Правильно! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Правильно! Правильно! – стали раздаваться из толпы и другие голоса.

– Товарищи, зерно приносите к сельсовету! Тут будем формировать обоз! – с радостью перенял инициативу у Пантелеича председатель сельсовета.

Мешки с зерном, которые колхозники вскорости стали сообща сносить к порожкам сельсовета, тут же стали грузить на подводы, в которые запрягали любой свободный от работы в колхозе тягловый скот – лошадей, быков и даже пару диковинных для Веры верблюдов, привезённых из соседнего Казахстана.

Удачно проведённая Верой акция сразу подняла её авторитет в глазах инструктора райкома партии Королькова, ответственного за финансы. Он безоговорочно уверовал в её организаторские способности и стал часто давать ей дополнительные партийные задания – в основном это были мероприятия по сбору средств для фронта.

Вера с головой окунулась в работу, надеясь, что дополнительная нагрузка хоть как-то отвлечёт её от невесёлых мыслей. Но этого не случилось. Только в первые два дня ей удалось немного забыться за многочисленными организаторскими хлопотами, а потом опять всё стало обыденно и до невозможности тоскливо. Она опять стала непрестанно думать о детях и маме – их неясная судьба отвлекала от работы и отравляла каждую минуту её жизни. Единственным светлым пятном с самого начала войны было сообщение Совинформбюро о разгроме фашистских войск под Москвой, громоподобным голосом прозвучавшее из уст Левитана 6 декабря.

Зима на Верхнем Дону в начале 1942 года была лютой. Трескучие морозы чуть ли не до дна сковали верховья Чира, Калитвы, Ольховой и других речушек, заставив сбиться несчастных обитателей водоёмов в глубинные ямы.

Непоседливые мальчишки первыми высыпали на голубоватый от солнечных лучей речной лёд, отдающий из глубины чернотой, и по совету стариков стали вырубать, сменяя друг друга, топорами, ломами и другими подручными средствами проруби, не особо обращая внимание на колючий хваткий холод, мгновенно пробиравший до озноба их худенькие, плохо защищённые старенькой, изношенной одежонкой оголодавшиеся тельца.

Сонливые, потерявшие гибкость тела рыбёшки всех мастей, задыхающиеся от нехватки кислорода, тотчас потянулись вверх. Потянулись мирно, одной общей плотной массой, напрочь презрев былые межвидовые разногласия, но тут же стали попадать в самодельные тюлевые сачки проворных юных рыбаков.

Следом за мальчишками на лёд вышли бабы и стали заготавливать рыбу впрок, набивая вёдра и мешки щуками, головлями, чабаками *, ласкирями *, чекомасами *и всякой мелочью навроде бобырей *, сопляков *и серушек *.

Жизнь в верхних придонских хуторах, станицах и сёлах шла, несмотря на быстрое приближение фронта, своим чередом – тихо и незатейливо.

Немецкие и союзные им венгерские, итальянские и румынские армии группы «Юг» (Б), обеспеченные большим количеством артиллерии и бронетехники, а также мощной поддержкой с воздуха, стремились как можно скорее прорваться к ещё покрытому ледовым панцирем верхнему и среднему течению великой казачьей реки. Они надеялись сходу форсировать Дон и к лету перекрыть в районе Сталинграда главную воднотранспортную артерию Страны Советов – древнюю могучую Волгу. Выполнив эту задачу, вермахт надеялся на скорый общий успех при поддержке Японии и Турции, только и ждавших удобного момента для вооружённого вторжения на Дальнем Востоке и в Закавказье.

Советское командование, обеспокоенное весьма активными действиями объединённых фашистских войск на Сталинградском направлении, тоже торопилось – торопилось обеспечить свои тылы укреплёнными рубежами.

Один из таких рубежей проходил по крутым высотам вдоль течения реки Чир.

На строительстве оборонительных сооружений были задействованы в основном штрафники. Но их сил для успешного завершения этих неимоверно тяжёлых работ до весенней слякоти было недостаточно. И тогда со всех сопредельных населённых пунктов на рытьё окопов были откомандированы тысячи молодых женщин.