Наталья Комиссарова - Преображение

Ольга молча слушала, но было видно, что продолжать диалог не входило в ее планы, поэтому она решила закончить:

– Нет смысла, так будет продолжаться каждый раз.

– Прости меня, Ольга, что я родилась на этот свет такая, какая родилась. Прости, что так тебе неприятна и вызываю столько неприятных чувств, – сказала Надежда, поняв, что прийти к миру она исчерпала все существующие возможности.

А рука, достававшая подарок в виде купленного сувенира, тем временем остановилась, а затем вернула его на место.

Психология, видимо, очень сложная наука, подумала Ольга, Надежде ее никогда не освоить. О том, что творилось в душе Надежды, узнала позднее та женщина, которая так же как и она, живет обычной, простой жизнью и пытается все успеть. На вопрос, как быть, она пожала плечами, сказав:

– Время рассудит, мы ведь не психологи. Что-то в этом мире не так. Кто бы нам подсказал?

Надо сказать, Россия многотерпеливая страна и женщины ее из поколения в поколение, на генном уровне, бесчисленным страданием своим укрепили характер, оттого терпение и выносливость в любых ситуациях всегда являлось спасением.

Но есть еще одна черта наших женщин – доброта. Теплом широкой своей души и добротой женщины могут растопить лед самого холодного сердца. И если частичка доброты, частичка света, пусть самая маленькая, живет внутри, она сделает все, чтобы дать возможность расчетливому уму отступить.

Прошло некоторое время, и эта самая частичка доброты, жившая в Ольге, позволила ей взглянуть на ситуацию с другой стороны, и она, переоценив сложившуюся ситуацию, повернула ее вспять. Примирение наступило. И скрепив его теплыми объятиями, Надежда и Ольга стали жить в мире. А это ведь самое главное.

Трудно понять, эта мысль возникла в ее голове спонтанно, сама собой, неведомым образом, или все-таки эта мысль была рождена ею. На многие вопросы, которые мучали ее и не давали покоя, ответ стал приходить во время молитвы. Рождение ответа происходило не в голове – в душе, на каком-то очень тонком уровне, когда мысль еще не сформулирована в слова, но когда есть точечное, мгновенное озарение, понять тогда ей было сложно. Та мысль, которая привела в действие целый ряд последовательно идущих друг за другом шагов, была рождена явно не ею, считала она сама. Она появилась готовой, словно данной кем-то.

Сильно волнуясь и переживая по поводу болезни папы и никак не желая принять своим сознанием, своей душой, что у всякого есть своё отведённое время, и оно рано или поздно подходит к концу, металась Настя в поиске чуда для него. Были бесчисленные вечера, когда с зажженной свечой перед иконой Богородицы, она стояла на коленях часами, читая Богородичное Правило, пытаясь пережить, прочувствовать каждое слово и, произнося, не впустить в себя более ни одной мысли, кроме одной единственной, мысли о папе, о его исцелении.

Плакало ее сердце, плакала ее душа, и когда за окном шёл дождь, ей казалось, с ней плачет вся вселенная. Кто есть человек в масштабах вселенной, только он для нее родной человек, плоть и кровь которого была она, словно невыразимая часть этой вселенной.

Воспоминания тех лет, когда они жили вместе, были сотканы из их с папой поездок на разные красивейшие озёра, где они плыли на лодке рыбачить, как мокли под дождём вместе, потом приезжали и вместе чистили рыбу. Он научил свою Настеньку терпению и рассудительности. И был для нее самым настоящим гением. Сколько идей он сумел воплотить за одну свою жизнь, удивительно, но если призадуматься, обычному, заурядному человеку для этого понадобится несколько жизней. Из-за своей природной скромности, свои достижения он не рекламировал и не патентовал.

Многие из его изобретений появились потому, что он очень любил своих детей, вообще свою семью. Он был обеспокоен тем, что, приходя в вечернее время домой, его дети будут заходить в темную, пугающую квартиру и, чтобы избежать неприятной возни с включателем света, он придумал некий механизм, автоматически включающий свет при открытии двери, дающий возможность любому вошедшему в дом в течение десяти секунд сориентироваться и спокойно включить свет при необходимости. Это касалось и некоторых других комнат в квартире. Удобная вещь, которая сейчас воспринимается, как нечто обыденное, а тогда, в детстве Насти это было нечто необыкновенное и впечатляющее.

Из необычных придуманных им идей особенно нравился ей механизм, бесшумно раздвигающий шторы при нажатии кнопки. Это были его фантазии, воплощенные в жизнь. Об этом знали и на его работе, где он отработал всю свою жизнь, и неслучайно его называли там местным Кулибиным: то, что было неподвластно многим, легко давалось ему.

Наточка, как он ее называл, довольно часто вспоминала невероятное множество поездок в лес за грибами и ягодами, ведь это был совсем другой мир, который казался ей тогда сказкой.

Все, к чему он прикасался, имело значение, и все, чем он занимался, увлекало его целиком, без остатка, оттого и плоды его усилий вызывали всегда восторг, для своей дочери он был победителем.

Папа был рыбаком до самой глубины своей души. И однажды Настя решила посвятить стихотворение этому его увлечению:

Потом он читал, и у него на глазах появились слезы, он улыбнулся, сказав, что ему никто и никогда не посвящал стихов. Поняла тогда Настенька, что оно ему понравилось. Она была счастлива. Этими воспоминаниями наполовину было заполнено ее существо. С мамой они были невероятно близки, поэтому вторая половина, безусловно, была заполнена ею, но как и у всех девочек, плотность отношений с мамой немного иная.