Александр Стрекалов - Немеркнущая звезда. Часть третья

На фоне тотального дефицита товаров пышным цветом расцвела спекуляция, чёрный рынок. Нечистые на руку граждане, кто на дефиците сидел, работал в снабжении или торговле, в момент сколачивали себе капитал, переводили его в золото, камни, антиквариат и валюту. А потом покупали всё и всех на корню: дачи, машины, чиновников, себе и родне халявные должности в министерствах и ведомствах. Чтобы потом больше во сто крат воровать – и не бояться расплаты, возмездия.

Бесконтрольные мафиози и дельцы-прохиндеи лезли во власть, старались влиять на политику партии и правительства. Их же собственная политика была одна, непреложная и железобетонная: чем хуже стране, государству советскому – тем им, шакалам и паразитам, лучше…

И тут Ю.В.Андропова надо помянуть недобрым словом, что, будучи председателем КГБ СССР (1967-82 гг.), тайно пестовал эту жуликоватую мразь, сознательно открыл всей этой нечистоплотной и предельно циничной и ловкой шушере путь наверх, двери в самые высокие и знатные кабинеты. Где они и обосновывались вскорости на правах хозяев, куда тащили друзей и родню… Напомним, что в 1970-ые годы именно он, Андропов, “ в интересах укрепления социалистической законности и порядка ”, якобы, и недопущения “силовых” злоупотреблений прошлого, провёл через Политбюро решение, для многих и тогда уже спорное, в соответствии с которым полностью упразднялась проверка по линии КГБ лиц, поступающих на работу в партийные и советские органы. Вот и потекли туда аферисты, жулики и коррупционеры всех мастей обильным зловонным потоком, типы с сомнительным прошлым, тёмными, а часто и криминальными пятнами в биографии…

Но, однако ж, вернёмся к герою нашему, Вадиму Стеблову, молодому московскому учёному с первой половины 1980-х, старшему научному сотруднику крупного столичного НИИ, имевшего наивысший Всесоюзный статус. Выросший, выучившийся и возмужавший, он горбачёвское смутное время, в целом, хорошо пережил – спокойно и уверенно, без потрясений внешних. Успел даже, как уже было сказано, к началу 90-х годов, когда перестройка заканчивалась, кооперативную квартиру себе и своей семье в Строгино купить, элитном московском районе, машину на пару с братом. На родину потом на этой машине регулярно ездил, навещал там состарившихся родителей, продукты им и от них привозил: туда – колбасу и сыр; оттуда – сало, огурцы и картошку. В общем, со стороны если бы кто посмотрел, всё у него было кондово, добротно и гладко, достаток во всём царил, жизнь сытая и размеренная – правильная хорошая жизнь в труде ежедневном и праведном, любви и Боге.

В Москве, правда, стремительно увеличивались очереди в магазинах, в которые уже невозможно стало зайти от переизбытка иногородних граждан, пропадали продукты и товары с прилавков, пышным цветом расцвёл дефицит, – но и это не сильно его расстраивало, жизни не портило, не напрягало. В их институте дельцы из профкома организовали коммерческий отдел и, заключая прямые торговые договоры со столичными магазинами и складами, в целом неплохо снабжали себя и своих сотрудников продуктами первой необходимости, избавляя всех от утомительных вечерних стояний в очередях, по возможности продуктовый дефицит ликвидируя.

И у супруги Вадима, работавшей в Мосгортрансе, похожая наблюдалась картина. Больше скажем. Их коммерческий отдел функционировал даже лучше, к продуктам питания ещё и промышленные товары присовокупив: электроприборы, текстиль и обувь. Так что материальная сторона в их семье была, что называется, в полном порядке…

Одно напрягало Стеблова со второй половины 80-х – падение дисциплины труда, которое при Горбачёве становилось хроническим и тотальным. На работу пока ещё все ходили, – но по-настоящему работали единицы, в основном – одни старики, занимавшие руководящие должности и имевшие максимальные заработки. То есть люди, с которых по инерции что-то спрашивали ещё, на которых их институт и держался. Молодёжь же всё больше и больше устранялась от советских космических тем и программ, годами откровенно дурака валяла и деградировала в профессиональном плане, нивелируя знания и диплом, теряя квалификацию.

И этому никто не препятствовал, в колокола не бил, не тревожился, что к добру такое безалаберное научно-кадровое расточительство не приведёт – боком государству выйдет. Потому, наверное, что патриотов-державников наверху становилось всё меньше и меньше. Продажный и гнилой Горбачёв их принципиально рядом с собой не держал, поганой метлой гнал с постов ответственных, значимых, заменяя безродными и бездарными дельцами-космополитами, под стать себе, которым всё “до лампочки” было, “до фени”, кроме тугой мошны и наполненного до краёв корыта… А ещё потому, что её тогда становилось очень много везде – праздношатающейся образованной молодёжи, – следствие перегиба с обязательным и безплатным образованием (дневным, вечерним, заочным) и отсутствием безработицы. И, одновременно, с запретом на любую частную инициативу, предпринимательство, малый и средний бизнес: дипломированных молодых специалистов государству просто нечем становилось занять, катастрофически нечем.

И заброшенная, безхозная и безцельная молодёжь, сама того не планируя и не желая, превращалась в нахлебницу, “динамит”, паразитирующую прослойку общества, предельно озлобленную и взрывоопасную от хронической праздности и переизбытка сил, готовую взорваться в любую минуту и разнести к чёртовой матери всё. В том числе – и страну, не дающую её энергии и талантам выхода и развития…

То, как кисла и загнивала, и вырождалась при Горбачёве некогда славная советская инженерия, оставляя государство без будущего, без грамотных профессиональных кадров в первую очередь – благодарных наследников своих отцов, – можно хорошо проследить на примере стебловского предприятия. Для того, чтобы реально увидеть и оценить, что творилось тогда в стране, какая ужасающая наблюдалась картина в интеллектуальной инженерной среде вообще, и в советской космической сфере – в частности. И не клясть теперь понапрасну и всуе, как это делают упёртые зюгановцы-“патриоты”, будущих её реформаторов-разрушителей с Гайдаром и Чубайсом во главе. Людей безпринципных и наглых, действительно, циничных, двуличных, безжалостных и, наконец, завербованных Сионом под вполне определённую и очевидную цель, – но, однако же, чрезвычайно нужных смертельно больной Державе на тот конкретный период её истории. Чтобы её, Державу советскую, многострадальную, в 80-е годы сгнившую на корню, основательно встряхнуть сначала, а потом и сломать до основания, до фундамента, до голой сырой земли. Место этим погромом расчистить для нового великодержавного государственного строительства – могучего, перспективного и сверхсовременного, сверхнадёжного…