Алексей Куликов - Насквозь

Степан неожиданно вынырнул из маленькой двери позади него.

– Борис, а кем же вы по жизни будете?

– Я учусь на юридическом факультете в одном из столичных университетов.

– Юрист значится, людей собираетесь обирать? – с улыбкой спросил Степан.

– Конечно же, до тех пор, пока не уволят, – также ответил Борис.

Их недолгая беседа завершилась тишиной. Борис, поглядывая на старого Степана, в нём было что – то необычное. Его морщины изгибались на лбу и по большим, но добрым глазам можно было сказать, что этот человек многое пережил в жизни, многому может обучить, несмотря на свои своеобразные манеры. Он казался Борису знакомым, но он отбросил эти мысли и тихонько попивал чай. Степан же завершал свою работу и тихо напевал себе под нос, не обращая никакого внимания на Бориса. Так и шло первое утро в новом мире.

– Женя… Женя!

Женщина шла по улице и пыталась догнать ребёнка. Он мчался вперёд, но всегда глядел на маму, чтобы не потерять её из виду. Вместе они приближались к двухэтажному деревянному зданию. Это была старая школа. Один только её вид говорил о том, что она стоит здесь больше тысячелетия. Школа такая же, как и все.

– Вон он мама, Аркадя идёт, – закричал Женя.

Мама увидела его. Мальчик шёл грустный. На его лице можно было разглядеть краски уныния всего мира, но чтобы сгладить их хоть как-то он натянул странную улыбку. Конечно, не увидеть этого не смог бы никто.

– Что случилось? – спросила мама.

Молчание… Тишина. Что ещё от него ждать? Если он пропал в бездне своих наивных детских мыслей, его оттуда не вытащить. Женя долго смотрел на брата, а потом крепко обнял его. Хотя Аркаша и был расстроен, он любил своего брата, и эта искренняя доброта грела его душу, но сам Аркаша тем, же отвечал очень редко. Чаще он был строгим, серьёзным, а иногда злым… слишком злым. Вместе, не спеша они пошли домой.

Люди, кругом были люди. Аркаша был максимально сосредоточен, в плохом настроении он не любил находиться среди общества. Женя же летел, не глядя под ноги. Он обожал этот мир, а мир любил его. Мир был хорошим и мог выполнить любой твой каприз, он никогда не сделает плохо, до тех пор, пока ему это надо.… Но это было неважно. Женя был младше Аркаши всего на год, но какая разница между их восприятием мира. Сложно сказать, почему так, но, наверное, это было где-то глубоко, внутри.

Так они дошли до дома. Женя запрыгнул на крыльцо и раскрыл двери. Значит Степан дома. Следом за ним зашли остальные. Степан быстро сверху спустился к входу.

– Чтож, Наталья Сергеевна, не уж опять чего учудил? – спросил он, видя грустное лицо Аркадия.

– Не говорит ничего, как всегда…

– Ну, ничего, не привыкать ж нам. Я всё сделал, но на верху, в окне нашёл трещину. Надо будет вызвать стекольщика.

– Хорошо Степан. Знаете, спасибо вам за всё. Вы так долго находитесь рядом с нами, что уже стали членом семьи, – с грустью в глазах сказала Наталья Сергеевна.

– Ну что вы, Наталья Сергеевна. Я просто не могу иначе. А сейчас я, наверное, пойду домой, – ответил Степан.

– Конечно, до завтра.

– До завтра, – довольно ответил он, собираясь выйти.

Женя подбежал к Степану и обнял его. Женя любил всех, и Степан также был очень добр с мальчиком. Они распрощались, и Степан ушёл.

Женя побежал на кухню. Подойдя к маме, он аккуратно намекнул: «Мамочка, а ты помнишь кому скоро одиннадцать лет?».

– Конечно Женя. Наш ты зимовичёк, – она поцеловала его, и он довольный поскакал наверх.

Пробегая мимо комнаты Аркаши, он услышал всхлипы, горькие, те, от которых даже его счастье исчезало. Женя зашёл в комнату. Аркаша лежал на полу и глядел в потолок. Сложно сказать, что с ним было, но, как минимум каждый новый всхлип ранил Женю всё больше. Он просто улёгся рядом с ним.

– Женя.… Знаешь….– проскрипел Аркаша.

– Что ты, что с тобой?

– Ты ведь мой брат и я могу рассказать тебе всё?

– Конечно, всё!

– Хорошо. Иногда мне кажется, что всё вокруг нас не то… понимаешь? – хрипел Аркаша, – понимаешь, может, я бываю не самым добрым с тобой, но прости меня… твоя радость к миру, это очень… Я всегда хотел быть как ты, но не могу.

Взгляд Жени на Аркашу скрывал в себе всю полноту печали и сочувствия. Женя не понимал. Он чувствовал, что брату плохо и эти слова слишком засели у него в голове. Женя, молча, обнял его и прошептал с сожалением: ” Я всё понимаю…».

Они тихо лежали, осознавая, что никто ничего не понял. Но это и не было важным. Они просто знали, что есть друг у друга, а значит остальное уже не так важно.

Солнце едва освещает горизонт. Холодный утренний ветерок обдувает две фигурки, сидящие на берегу реки. Птицы, едва проснувшись, начинали петь, удивляясь, что кто-то встал раньше их. А река. Река, такая родная и близкая душе тихонько качалась от дуновений ветра. Даже запах утра был не таким, как днём, и уж тем более отличался от ночного. На другой стороне реки были одни поля, уходящие так далеко, что конца им не было видно. Лишь несколько берёзок украшали эту безграничную даль. Тишина. Лишь два поплавка качаются по волнам.

– Клюёт! – подтолкнул задремавшего Женю его напарник.

Женя, растопырив глаза начал тянуть свою удочку. Сорвалось.

– Эх, дедушка. Что она постоянно уплывает.

– Ты старайся лучше и получится.

– Да помню. Ну, всё, сейчас я её точно одолею.

Дедушка с очарованием взглянул на внука. ” Эх, хороший мальчуган. Кто ж из него получится. Терпеливый то, ужас» – думал он про себя.

– Клюёт? – крикнул Женя.

– Подожди, подожди.…Давай!

Женя изо всех сил дернул удочку вверх, и рыбина взлетела над водой. Наверное, это был ёрш граммов на двести, но Женя чувствовал себя героем. Он забросил рыбу в маленький ящик и сел дальше. Каждая рыбина после долгого затишья всегда разыгрывала азарт всё больше и больше.

– Что, сидим дальше? – с улыбкой спросил дедушка.

– А то, – невольно прокричал Женя.

Так они сидели около часа. Солнце уже взошло и осветило округу. Весь азарт от пойманной рыбы куда-то улетучивался. Но вдруг звук – это кукушка. Женя знал, что дедушка всегда спрашивает у них, сколько ему жить осталось, но зачем? Будто она даст тебе ответ. Да и нужен ли он тебе? Но дедушка молчал, а она всё куковала. Наверное, он не выдержал:

– Ну, скажи уже, кукушка, сколько жить осталось?

Тишина… Она врезалась в каждый край реки. Эхом отдались несколько прежних звуков, но сейчас – ничего. «Ну что ж теперь, – думал Женя. – Сегодня замолчала, завтра опять сто лет напоёт, глупая идея. Кто только её придумал…»

Они просидели ещё час. За это время только дедушка поймал пару окуней.

– Женя, может, домой пойдём? – спросил он.