Ирина Арсентьева - Solo Piano Терезии Пасюк

В один из субботних летних вечеров, по обыкновению проводимых в Английском клубе за игрой в карты, Герасим Фёдорович Михайлов – владелец суконной фабрики – познакомился с Петром Алексеевичем Пасюком. Пасюк имел не большой, но уже и не маленький по городским меркам, чугунолитейный завод, который сам построил и наладил производство. Завод развивался и разрастался небывалыми темпами, и вскоре Пётр Алексеевич, довольно молодой для заводовладельца, стал одним из самых богатых жителей Катинска. Герасим Фёдорович с первых минут знакомства углядел в Пасюке хваткого предпринимателя, не лишённого при этом скромности и обаяния.

Пётр Алексеевич тридцати семи лет отроду был высокого роста и крепкого телосложения, которые выдавали в нём человека неизбалованного и привыкшего к физическому труду. Он был немногословен, и посещение им Английского клуба, вероятно, было связано с деловой встречей. Герасим Фёдорович до этого никогда его не встречал, хотя был наслышан о развивающемся чугунолитейном производстве.

Пасюк долгое время молча стоял за спинами игроков и, казалось, неотрывно наблюдал за интересным ходом партии, но сам в этот вечер за стол так и не сел. Со стороны Пётр Алексеевич выглядел задумчивым – по всему было видно, что он погружён в свои мысли и решает какую-то трудную задачу. Лоб его периодически покрывался выраженными горизонтальными морщинками, взгляд хмурился. Он был азартен в игре, и такой же живой азарт испытывал только в работе.

В перерыве между партиями хозяин клуба представил его всем присутствующим. Завязалась непринуждённая беседа, и Пасюк был приглашён Герасимом Фёдоровичем вместе с ещё несколькими участниками разговора на званый обед следующего воскресенья в загородную усадьбу.

Когда Пётр Алексеевич вошёл в гостиную, все были в сборе. С тремя приглашёнными он был знаком по Английскому клубу, двоих знал по городским собраниям промышленников. Трое гостей явились с жёнами, двое были неженаты. В гостиной был накрыт закусочный стол, уставленный графинчиками с холодной водкой, шампанским в ведёрках со льдом, ветчиной, икрой, горчицей, хреном, сыром, тарталетками с говяжьими мозгами и маринованными сельдями. Мужчины, стоя у стола, вели оживлённую беседу и закусывали водку и настойку, приготовленную по особому рецепту, маленькими кусочками ветчины и бутербродами с икрой. Женщины расположились на роскошном диване и перешёптывались друг с другом, искоса поглядывая на мужчин. Пётр Алексеевич поздоровался, чем привлёк всеобщее внимание, и теперь все взгляды были прикованы только к молодому человеку. На нём был светло-бежевый костюм-тройка с цветным шёлковым жилетом, который тут же оценили все дамы без исключения. Фасон костюма удовлетворял европейским модным тенденциям. И белая рубашка с округлым воротником, и позолоченные запонки тоже были из последней коллекции, что отметили про себя особо разбирающиеся в моде. Галстук был просто шикарен и, скорее всего, стоил немалых денег.

Герасим Фёдорович представил присутствующих друг другу и минут через пятнадцать, когда гости нагуляли аппетит, пригласил всех в столовую. Обеденный стол украшали высокие вазы с белыми гладиолусами и лилиями разных оттенков, начиная с бледно-жёлтых и заканчивая ярко-оранжевыми. Сервировке стола мог позавидовать любой. Столовый сервиз тонкого белого фарфора с изящной золотистой каймой, венецианский хрусталь, белая шёлковая скатерть – всё это, как и обстановка в доме, говорило об изысканном вкусе и положении его хозяев.

Вслед за гостями и хозяином в столовую вошли жена Герасима Фёдоровича Мария Степановна и их единственная дочь Евдокия – девица семнадцати лет.

На первое подали стерляжью уху. По глубоким тарелкам её разливала сама хозяйка, черпая маленьким половником из массивной супницы. Рыбий бульон, посыпанный свежей зеленью укропа и лука, золотился капельками янтарного жира и источал такой насыщенный аромат благодаря добавлению в уху мелких ёршиков и окуньков, что присутствующие захлебнулись слюной. Вслед за ухой на столе появились румяные пироги и кулебяки, а также сухарики, которые можно было размачивать прямо в бульоне. Мужчинам предложили водку, а женщинам белое вино. За ухой следовала буженина под луком и осётр, фаршированный овощами и грибами, под сметанным соусом. За время обеда блюда поменялись четырежды. На четвёртую перемену подали утку под рыжиками с гречневой кашей. Отказать хозяйке, которая подкладывала на тарелку ещё кусочек, ещё один и ещё… было невозможно.

За продолжающимся не час и не два обедом, неспешными разговорами и обсуждениями городских новостей Петру Алексеевичу удалось рассмотреть хозяйскую дочку во всех подробностях.

Дуняша, так называли родители дочь, красотой не отличалась, но фигурка её, затянутая в корсет атласного платья цвета бирюзы, которое украшало кружево более светлого тона, была безупречной. Небольшие, но живые серые глаза меняли оттенок так же быстро, как менялось настроение их обладательницы, и выдавали в ней острый подвижный ум. Белёсые брови, тонкие губы и рябоватая кожа на открытых плечах и руках совершенно не портили её юного очарования. Лёгкие рыжеватые кудряшки придавали ей миловидности и непосредственности. Завитки волос подпрыгивали, словно пружинки, стоило девушке повернуть голову в сторону гостя.

– Пётр Алексеевич, расскажите о себе, – голос её был звонким и нежным одновременно. – Отец рассказывал, что вы родом не из этих мест.

Дуняша села на краешек маленького диванчика, удачно спрятанного от посторонних глаз в алькове столовой, а Пасюк устроился рядом на небольшом кресле. Выдалось удобное для разговора время, когда остальные мужчины удалились на перекур, а женщины поспешили в сад прогуляться и подышать свежим воздухом. Молодые люди, которые явно были интересны друг другу, не упустили эту возможность. Пётр Алексеевич, начав рассказ, засмотрелся на руки собеседницы – длинные тонкие пальчики выдавали в ней истинную аристократку. Тонкое золотое колечко с миниатюрным васильковым шпинелем – подарок отца ко дню рождения – отбрасывало тонкие голубоватые лучики на нежную полупрозрачную кожу.

– Мой отец из потомственных мастеровых, работал, как и все его предки, на золотых промыслах. Будучи подростком, он наравне со взрослыми занимался промывкой руды. Позже его назначили руководителем бригады, затем смотрителем по всему золотому производству на Берёзовском заводе, стали привлекать для работы по обнаружению и добыче золота в разные места Урала и Сибири.

Позднее он был назначен горным техником Берёзовских золотых промыслов и руководителем завода. Кроме этого он был изобретателем. Придумал и усовершенствовал промывальную машину, благодаря которой добыча увеличилась в несколько раз.