Юрий Линник - С бала на корабль. Итакин дуб. Повести и рассказы

Он отдраил палубный люк, и приподнял крышку сантиметра на три. Но этого зазора явно не хватало, виднелись лишь волны на расстоянии не более пары десятков метров. Само собой, крышка люка приподнялась повыше. Результат такой же. Ему бы успокоиться и спуститься в кубрик, но он решил ещё чуть-чуть приоткрыть люк, последний разок. Как Юрка не старался, увидеть лодку ему не удавалось. Поэтому решил больше не испытывать судьбу и задраил люк. Он не подозревал, что пока шарил глазами по сторонам в надежде увидеть всплывшую лодку, его самого уже засекли с мостика и не кто иной, а сам командир корабля. Не успел Юрка возвратиться на уже порядком опостылевший рундук, как по трансляции голосом командира ему было приказано явиться на ходовой мостик.

«Меня на мостик вызывает командир корабля! Только вдуматься, моя с самого утра никчемная персона вдруг заинтересовала командира противолодочного корабля! – вскочил Юрка с рундука, – Кто он по званию? Быть может капитан третьего ранга! В учебном отряде командир нашего взвода сержант Сорокин был богом, а командир роты старший лейтенант, выходит, начальник бога. За три месяца муштровки я видел его только на утреннем разводе экипажа. А здесь..!! Ого-го!! Капитан третьего ранга, командир противолодочного корабля решил со мной пообщаться! А ведь жизнь, похоже, налаживается! Заодно и лодку рассмотрю».

Никакой вины за собой Юрка не чувствовал. Теперь уже на законных основаниях, не таясь, Юрка поднялся на палубу и сразу оглянулся по сторонам, чтобы, наконец, увидеть эту злополучную лодку. Обнаружил её в метрах ста по левому борту. На рубке стояли люди, рассматривая противолодочный корабль в бинокль.

С прибытием новобранца на ходовом мостике воцарилось напряжённая тишина. Нельзя сказать, что она была враждебной, но и ничего доброго не сулила. Офицеры и старшины, кто с усмешкой, кто с недоумением, кто с удивлением смотрят на Юрку, как на диковинку, свалившуюся негаданно с неба прямо на шкафут корабля. Появление его на мостике, похоже, стало сюрпризом. Видимо, никто не подозревал о пребывании незнакомца на корабле, не ведал, что корабль вышел в море с пассажиром на борту.

Только один человек не отреагировал на экзотическое появление Юрки на ходовом мостике – крепко сложенный, черноволосый капитан-лейтенант. Да, командир противолодочного корабля Гурьев был пока ещё капитан-лейтенантом. Но это не меняло дела.

«Классический морской волк», – мелькнуло у Юрки. Именно таким он представлял настоящего командира корабля. Ни дать-не взять. Наконец, капитан-лейтенант оторвал взгляд от репитера гирокомпаса и строго взглянул на молодого матроса. Теперь Юрка увидел вблизи человека, которого пытался рассмотреть в щель приоткрытого люка. Мужественное, широкоскулое лицо. Жёсткая складка у рта ещё не разошлась после напряженной погони. Однако, сердитый прищур цыганских глаз, неспокойные желваки и плотно сжатые с кривинкой губы на лице Гурьева явно не предвещали сердечных поздравлений по поводу первого боевого похода новобранца и удачного отлова подводной лодки. «Похоже, я не в струе», – только и всего смог предположить Юрка. Впрочем, озарение приспело мгновенно. Ведь его же предупреждали добрые люди: «И носа не кажи»! А он то, любопытная Варвара, нос свой длинный из люка ещё как «казал».

– Таарищ капитан-лейтенант! Матрос Ортах прибыл по Вашему приказанию! – попытался Юрка заворожить Гурьева строевой выправкой. Мол, мы тоже не пальцем деланы, чай три месяца «беска» на голове! Знаем, что-почём!

Наверняка, Гурьеву уже объяснили, что это за птица, и что спрос с него никакой – дремучий салага в роли пассажира.

– Ортах!?… Ванюша Ортах на курортах, не так ли? – не удержавшись в официальных рамках, язвительно скаламбурил рассерженный Гурьев, колко усмирив кураж новобранца. Присутствующие на ходовом мостике вежливо заулыбались Ясно, что командир имел в виду. Все на боевых постах, в поте лица гоняют хитрющую подлодку, которая норовит часом скрыться бесследно в морской пучине. А этот тем временем прохлаждается в кубрике, да ещё нарушает благополучную картину боевой подготовки корабля. Немного опешив от непривычного после официоза «учебки» диалога с высшим чином и признав в душе справедливость сарказма командира, Юрка отважился всё-таки уточнить своё имя:

– Юрий я, не Иван… Юрий Ортах, товарищ капитан-лейтенант, – и, спохватившись, добавил для полноты, – матрос.

– Уже приятно. Вижу, что матрос, – продолжал в тон раздражённо иронизировать каплей, – Гурьев. Командир. Так вот, товарищ матрос, как у вас обстоят дела с Корабельным уставом? Вы же из учебного отряда нас осчастливили, не так ли? Насколько я в курсе, там его штудируют скрупулёзно.

Конечно, Юрка знал, что наряду с другими Уставами, которые в «учебке» втиснули в их гражданские мозги, существует некий «Устав корабельной службы». Но в программу подготовки устав этот не входил, поэтому Юрка не то, что бы знакомиться с корабельным уставом, и в глаза не видел этот бестселлер. Что ответить? Находиться на боевом корабле, выполняющим боевую задачу, даже на его «святая святых» – ходовом мостике и не ведать того, о чём гласит корабельный устав? Позор!

– Вы обязаны знать, что по боевой тревоге все люки и двери на корабле должны быть наглухо задраены, – продолжал методично топтать Юрку Гурьев, – Почему же вы нарушили такое важное положение корабельного устава?

Ну что здесь скажешь в оправдание? Что не читал «Корабельный устав»? «Это мы не проходили, это нам не задавали» Кто поверит и как доказать, да и кому нужны эти оправдания. Нарушил – отвечай. А главное, командир потребовал назвать причину. Попробуй, отмолчись, как школьник. Сказать правду – смешно, детством отдаёт. Видите ли, он хотел посмотреть на настоящую подводную лодку. «Маменька, это настоящая подводная лодка или из папье—маше? Да сдалась она тебе – за годы службы, наверное, так насмотришься, что воротить начнёт». Путаясь в этих мыслях, Юрка судорожно искал, нет, не оправдания, искал, что ответить Гурьеву. Ответить, чтобы тупо и позорно не молчать. Не придумав ничего подходящего, вдруг, неожиданно для себя всё-таки брякнул, дескать, страстно желал увидеть настоящую подводную лодку, ибо ни разу в жизни не наслаждался её видом в натуре.

Сказанул и тотчас начал гнобить себя в сердцах: – «Кто тебя за язык тянул? Уж лучше бы попросту промолчал. Молчит человек, значит крыть нечем, нет слов в оправдание, признаёт свою ошибку и надеется на снисхождение. Это же – как дважды два.. А теперь, вот он я, в детских коротеньких штанишках на подвязках, покажите мне козу пальцами и можете хохотать до коликов. Ему бы на девок посматривать, а он на лодку….ха-ха-ха… первый раз!»