Альманах - Альманах «Российский колокол» №3/1 2019

У виадука стали на пригорке.
Внизу – составы быстрые стучат.
Теперь отлита наша память в бронзе —
В фигурках этих тоненьких девчат [1] Памятник скульптора А. А. Шишова посвящен подвигу женщин – строителей железной дороги «Старый Оскол – Ржава». В рекордные сроки – за 32 дня – практически вручную, без техники, они проложили 95 километров железнодорожных путей, обеспечив победу на Курской дуге летом 1943 г. .

Прожили восемь месяцев «под немцем»,
Оплакивали братьев и отцов,
Но сразу же своим открытым сердцем
Откликнулись на Родины вы зов!
И поняли – строительством дороги
С фашистами ведёте личный бой.
Хоть вовсе не звучало слово «подвиг»
На этой полосе прифронтовой.

Сухие цифры в сводках отразили:
Такого даже в мире больше нет!
На месяц раньше поезда грузили,
Чтобы отправить к Огненной дуге!

У памятника проходя, невольно,
Креститься поднимается рука,
Ведь женщины со всей России словно
Собрались возле этого моста.

Святые наши бабушки и мамы,
А большинство из них уже ушли.
Трудов и славы вашей – половина
В победных достиженьях всей страны!

Такая поздняя весна,
Но все же дымкою зеленой
Покрылись дальние леса:
Апрельской акварелью томной.

И храмы приходящих ждут,
Воскликнуть чтоб: «Христос Воскресе!»
В ответ «Воистину…» поют,
Сливаясь с Ангельскою песней.

О, Пасха – как душа светла!
И верится, что Русь – Святая.
Звонят, звонят колокола,
Христово Воскресенье славя!

Плачет музыка, и в танце,
Завихрился хоровод,
Звонких мыслей новобранцы
Окружили небосвод.

Рядом мнится, он бескрайний,
Пламенеет как алмаз,
То он тёмный, то сусальный,
То кровавый отблеск глаз.

Как предтеча вакханалий,
Засверкало зла вино,
Горней силою ордалий
Заструилося оно.

И прекрасен мрачный танец,
Незабытый мглой времён,
Жжёт, как огнь-протуберанец,
Неизведанных имён.

Пусть клубится зыбь столетий
Над вселенскою игрой,
Но знаменья, клади эти,
Бдит извечно млечный рой.

Плачет музыка, и в танце,
Завихрился хоровод,
Звонких мыслей новобранцы
Окружили небосвод.

Я новый день как мотылёк живу,
в ладье непрочной по судьбе плыву,
а вдалеке манящий зыбкий луч,
как перст Господень, явлен с горних круч,
незримый указуя путь во тьме,
в моей земной и гибельной тюрьме…

Сей путь пройду до самого конца,
любовью напоив людей сердца.

Цветок любви и речь,
Их вечная тоска,
Слезой устала течь
В чертоги из песка.

Дождь радугой остыв,
Наполнил сок равнин,
Истратив свой мотив,
Над пиками вершин.

Лишь ивы у реки
Ветвями льют росу,
Звени мой стих, влеки
Звучи листвой в лесу.

Ждут злые города,
Живительный мотив,
Но грянула беда,
Огонь с небес излив.

Уж мёртв певец, и мир
Безмолвием застыл,
То в небесах кумир
Безумие таил.

Грехи кровавятся в судьбе,
В ней души никнут и таятся,
И сонмы слизней зла роятся
В сокрытой вехами алчбе,

Что жаждет мрака и раздора
В толпе убогой и слепой,
Где смерти властвует разбой
И клики дьявольского хора.

Вкруг пир кровавых упырей
В безумной оргии ярится,
И танцем жутким дьяволица
Зыбит у адовых дверей.

Как корчи тел полуистлевших
В гробах средь капищных могил,
Трясётся пласт, земельный ил
Под грохот молний отлетевших.

На пепелище дней усопших
Летают сны грядущих лет,
Где мгле мерещится рассвет
И ветры гор, во мхе утопших.

Дымит земля от влаги алой,
И василиск от жатвы рдян,
Он светом ада оссиян
И дремлет, от алчбы усталый.

Вот у клоаки смрад струится,
В распухших трупах аль [2] Аль – неологизм, сокращённое от «алый» (красный) стигмат,
Костей гниющих маскарад,
Сплетеньем аспидов багрится.

Вот увлечён Аид стенаньем,
Упадшим духом покорён,
Среди безумия времён
Паря над грешным мирозданьем.

И знаки дней, веков идущих,
Блестят на веках ликов сущих.

В полумраке тонкий свет
То нахмурен, то чуть ясен,
Он прозрачен, как рассвет
В бликах комнаты, прекрасен.
Вот колонной замер шкап,
Где таятся книжек грёзы,
И в потёмках, как арап,
Чёрен мой диван и розы,

Что темнеют над столом,
Где спит ваза с виноградом,
На стене угла излом,
Вьётся сумеречным гадом.

Над диваном сонм картин
Смотрит дивною природой,
И окно парчой гардин
Насмехается над модой.

Моя комната, мой мир,
Где под сводом капители
Стиль барокко и ампир
Затаились льном постели.

На полу дрожит мираж
Из лазоревых плетений,
Как фиалковый пейзаж,
Разлился палитрой теней.

В моей комнате, и я,
Весь разбрызган и украден,
Как основа бытия,
Я глубок и многократен.

Моя комната и я…