Алем Кенгерли - 18 рассказов в поезде

– Как ты, Кенуль?

Девушка опустила голову и стала рыдать, да так громко, что могли услышать работники клиники и сбежаться на шум. Черная обводка глаз размазалась по лицу. Тале пожалел, что своим визитом доставил девушке страдания, но в то же время не мог выйти из кабинета. Он приблизился к ней на два шага и тихо сказал:

– Кенуль, прошу тебя, не плачь. А то все сейчас соберутся сюда.

Он не ждал получить от нее жесткий ответ:

– Пускай соберутся. Мне все равно. Устала так жить. Ты знаешь, как я живу, что испытываю? Сил нет больше терпеть, Тале… Чуть успокоившись, девушка стала утирать слезы рукавом своего халата, затем продолжила:

– Скажи честно, зачем ты пришел? Чтобы дразнить меня? Может, хочешь сжигать меня в огне былых воспоминаний? Тале стал клясться, что пришел случайно:

– Ты о чем, Кенуль? Клянусь, я не знал, что ты здесь работаешь. И не ожидал увидеть тебя здесь. А пришел потому, что себя плохо чувствую. Думал обследоваться.

– Табличка на двери тебе ни о чем не говорила? – спросила Кенуль сердито.

– Клянусь, я даже не обратил внимания на нее. Если бы знал, что ты здесь работаешь, повернулся бы и ушел.

– Ушел бы? Гмм. Значит, ушел бы, да? А где твоя страстная любовь? Значит, разлюбил. Я для тебя чужой человек. Ведь так? Тале понял, что своим ответом еще больше может усугубить обстановку, поэтому на этот раз промолчал.

– Это не ты говорил, что «нас только смерть может разлучить. Никакая сила не в состоянии отнять тебя у меня»? Тале, пытающийся разгадать, что этим хочет сказать Кенуль, глубоко вздохнул и спросил хриплым голосом:

– Ты хочешь, чтобы мы разбили свои семьи и начали все сначала? Ты в то время должна была подумать, что позже придется проливать слезы. Ты не имеешь права осуждать меня, Кенуль. Я не вижу в себе вины. Если хочешь знать правду, я всегда думаю о тебе и очень жалею, что ты не стала моей.

Кенуль напомнила ему, что он только недавно сказал:

– А говоришь: не знал, что я здесь работаю. Иначе не стал бы беспокоить меня. Тале старался оправдываться:

– Мне не хотелось вновь увидеть тебя и задеть свою старую рану. Ведь вернуться в прошлое… Стук в дверь не дал ему докончить свою мысль. Бородатый мужчина средних лет в серой шляпе приоткрыл дверь и высунул голову:

– Разрешите войти?

– Нет, – ответила Кенуль сердито. – Скажите, чтобы вас направили к другому врачу. Я не могу принимать.

Она стала набирать номер на телефоне:

– Зарифа, ко мне сегодня не направляй больных. Плохо себя чувствую, – сказала она в трубку. Видно, ей что-то сказали, и она возразила:

– Нет, ничего не надо, не беспокойтесь.

Девушка положила трубку и повернулась к Тале:

– Ты говоришь, не хотел разбередить свою старую рану, да? А как же я? Обо мне ты подумал? Мало того, что не искал меня, да еще и не желал знать, как я живу. Почему? Только ли потому, что мы не вместе? Раньше называл меня «Моя Кенуль», а теперь я просто «Кенуль»… Ты так легко забыл свои обещания в вечной любви. Ведь ты же дал мне слово, что никогда не позволишь, чтобы я тосковала. Ты в курсе, что пришлось мне пережить? Уже сил нет, не могу больше так жить. Ведь сердце не камень, оно разрывается, ноет. Ты знаешь, какие мучения пришлось мне вынести?! Кенуль говорила навзрыд, слезы не переставая катились по щекам. Она достала из своей сумки зеркальце в форме сердечка и положила на стол. Это зеркальце в золотой оправе и с такой же рукояткой лет пятнадцать назад подарил ей Тале. Увидев его, он смутился. Значит, она все эти годы носила его подарок при себе, чтобы помнить о нем…

– Этот подарок для меня – самый дорогой и самый ценный в жизни. Я это зеркальце берегла как зеницу ока. Никогда не расставалась с ним. Думала, если его потеряю, то потеряю тебя. Каждый раз, заглядывая в него, я вижу не себя, а тебя. Кенуль горько рыдала, будто старалась выплакать всю свою боль и облегчиться тем самым, избавиться от страданий. Тале был в смятении. Не знал, как поступить. А Кенуль никак не успокаивалась.

Тале осторожно приблизился к ней. Погладил ее волосы и произнес:

– Кенуль, прошу тебя, не плачь. Если любишь меня, то не плачь.

От его прикосновения она будто опьянела. Утирая слезы, произнесла:

– Мое замужество оказалось пыткой для меня. Тогда мне завидовали, что выхожу замуж за богатого человека. На что мне его богатство, если человек пьет каждый день и проводит время в пьяной компании! Это невоспитанный человек, далекий от понятия о нравственности. Его не беспокоят ни семья, ни единственный ребенок. Сыну уже девять лет, а он даже девять раз не интересовался им. Поверь мне, Тале, если бы не сын, я бы давно наложила на себя руки.

Тале мысленно погрузился в прежние годы, полные приятных воспоминаний. Не отрывая от Кенуль взгляда, осторожно положил руку на ее плечо:

– Я тебя хорошо понимаю, Кенуль. Но что поделаешь! Придется терпеть. Не переживай. Со временем все уладится. И эти дурные мысли выкинь из головы. Думай только о том, чтобы воспитать сына. Вот он вырастет хорошим человеком и все твои раны залечит. Сама увидишь… Пальцы Тале слегка дрожали на плече Кенуль. А она все продолжала рыдать. Ее плечи вздрагивали. Прошло какое-то время. Кенуль наконец смогла успокоиться. Снова вытерла слезы рукавом своего халата. Увидев, как Тале смущается, подумала, что он жалеет о прошлом, поэтому произнесла:

– Я и тебя расстроила.

Дверь снова открыли. Кенуль все расспрашивала его:

– Расскажи, как ты? Как с супругой живете?

– Да так. Живем себе.

– Ты ее не любишь, правда? Скажи, что это так. Признайся, что никого после меня не полюбил.

Мужчине не понравились эти расспрашивания. Он постарался уклониться от ответа:

– У меня двое детишек: мальчик и девочка. В школу пока не ходят. Еще маленькие. Сын похож на меня, а дочка… мне кажется, на тебя похожа. Может, и не так, но мне так кажется.

От его слов она обрадовалась. Но вскоре заявила с грустью в голосе:

– Ты совсем не изменился, а я постарела. Меня состарила моя судьба.

Кенуль действительно подурнела. Прежней красоты в ней не осталось. В ее глазах можно было заметить боль от прожитой нелегкой жизни. Тале не удержался, стал упрекать, даже обвинять ее:

– Ты сама виновата, Кенуль. Не поверила в меня. Не пошла со мной. Кенуль будто съежилась:

– Не смогла. Не решилась. Я бы хотела, но не получилось у меня. Свою жизнь я принесла в жертву слезам матери. Не могла перечить отцу, твердившему: «Я обещал Али-киши, не позорь меня в среде народа!» Ради родителей я сгубила свою жизнь. А они променяли меня на золото, богатство и на славу. Сейчас в хоромах, ярко освещенных мощными люстрами, я чувствую себя как во тьме. Вся моя жизнь пошла под откос. Я несчастна. Я очень тоскую по своему старому домику, где жила до замужества. Как же была счастлива в то время! Наверное, ты проклял меня. Мужчину сильно задели ее слова.