Александр Аврутин - Шанс длиной в Жизнь. Идя к цели, выбери правильный маршрут

А вот «познавательная» программа – реконструкция мифа о гибели Атлантиды с помощью почти трёхметровых «говорящих» электронных фигур царя Атласа и его противных детей, огня и воды – особого интереса у Никки не вызвала.

– Ну и как тебе? – спросила Джина, явно ожидавшая восторженную реакцию ребёнка.

– Спецэффекты классные, электронные куклы – очень забавные; огонь, я думаю, настоящий.

– И всё? – удивилась Джина.

Лучше бы она этот вопрос не задавала. Джина не учла пытливый характер Никки и многолетнее общение с дядей Гривасом – потомок героев Эллады и знаток Платона Афинского много рассказывал о загадочной стране-острове.

– Понимаешь, – обратилась она к Джине, – проблема существования Атлантиды всегда интересовала учёных. Есть мифы, но есть и факты.

По интонации и «нарастанию» громкости голоса, Тони понял – начинается новое представление, где главным рассказчиком будет Никки. Та, действительно, посмотрела по сторонам, оценила возможную аудиторию слушателей и чётко как на лекции – чувствовалась школа дяди Гриваса – продолжила:

– По праву, первым серьёзным автором следует считать знаменитого Платона Афинского. Именно он в своих Диалогах наиболее полно познакомил нас с историей Атлантиды.

Никки говорила громко, чем заинтересовала близ сидячих посетителей кафе. Немолодая пара, оставив десерт, повернулась к Никки и внимательно слушала. Большая компания туристов – похоже из Японии – перестала громко обсуждать семейные проблемы царя Атласа и все как один уставились на девочку. Именно этого и ждала Никки – вдохновение устремилось вверх, в голосе добавились менторские нотки.

– Диалогов было два – «Тимей» и «Критий». Второй более полный и подробный. Идея Платона проста – через беседы Сократа, пифагорейца Тимея и афинского политика Крития показать судьбу древних Афин и Атлантиды. Всё началось с обсуждения темы наилучшего устройства государства. И Платон, я бы сказала, как мой любимый Стивен Кинг, «раскручивает» тайны истории, корни которых уходят в те времена, от которых до всемирного потопа пройдут тысячелетия!

Тони смотрел на дочь, а видел дядю Гриваса – такая же уверенность в своей правоте и любовь поучать других. Но откуда у Никки склонность к театральности, желанию быть в центре повествования, но не действующим лицом, а автором, или, если такое невозможно, то «голосом от автора». И это в неполные тринадцать лет!

Тони перевёл взгляд на Джину – с интересом ли слушала она рассказ Никки? Да, и с нескрываемым. Но кроме интереса во взгляде было нечто бо́льшее, чем любознательность, – гордость за Никки. Джина своим видом – она и не скрывала это – показывала присутствующим: «Смотрите какая умная девочка, сколько знает и с какой радостью передаёт знания всем желающим. И недуг не заставил уйти в себя, спрятаться от мира в тесной скорлупе, куда нет доступа здоровым людям».

Джина почувствовала на себе взгляд Тони. Продолжая смотреть на Никки, она прошептала ему на ухо:

– Господи, какая она талантливая! Вся в тебя!

Тони не понял – это шутка, или Джина говорила серьёзно. Потому и не ответил, но подумал: «Да, это самое простое объяснение».

Никки была в ударе – она открывала ошеломлённым слушателям один пласт истории за другим. Парень в футболке бразильских – зелено-жёлто-синего – цветов поднял руку как прилежный ученик, пытаясь привлечь внимание учителя, и ждал, когда Никки заметит его. Никки заметила:

– Ты хочешь сказать или спросить? – вопрос прозвучал таким серьёзным тоном, что посетители кафе дружно заулыбались.

– Спросить, мэм, – в тон ей ответил парень; и обращение к ребёнку – мэм – не выглядело шуткой. – Не слышали ли вы о том, что Атлантида находилась не у Геркулесовых столбов как писал Платон, а в Бразилии?

– Слышала, – невозмутимо ответила Никки. – В начале семнадцатого века знаменитый Фрэнсис Бэкон писал об этом. И, если не ошибаюсь, книга называлась «Новая Атлантида».

– Чушь полная, – с сильным английским акцентом в разговор неожиданно вступил мужчина средних лет, одиноко сидящий за дальним столиком. – Нельзя верить ни Бэкону, ни Перси Фосетту, утверждавшему что Атлантида находилась на территории Мату-Гросу.

– Почему нельзя верить? – удивился парень, явно обидевшийся за свою Бразилию.

– Да потому, что он большой фантазёр. Ведь не случайно Конан Дойл после общения с ним написал свой «Затерянный мир».

Никки хотела ответить англичанину, но Тони решил «закрыть» тему:

– Никки, дорогая. Я думаю, что всё рассказанное тобой очень интересно. Но время позднее, я устал. Поблагодари всех за внимание и пошли домой. Завтра рано вставать.

– Хорошо, папочка, – на удивление быстро согласилась девочка. – Я тоже устала. Благодарю всех за внимание.

Англичанин подошёл к Тони и громко, чтобы услышали все, сказал:

– Ваша дочь – историческое чудо. С такой памятью и такими знаниями она будет большим учёным, – затем он обратился к Никки: – Дорогая, перед тобой снимает шляпу – он сделал вид, что делает это – профессор Оксфорда. И если ты, став постарше, не передумаешь, то я буду рад видеть тебя среди своих учеников. Удачи тебе, коллега.

Всё оставшееся до сна время Никки чувствовала себя на верху блаженства. Она кокетливо улыбалась большому – во всю стену – зеркалу, показывала ему рожицы, звонко смеялась сама себе. Уже лёжа в кровати, она спросила у Тони и Джины, зашедших пожелать ей спокойной ночи:

– Папа прошёл в следующий тур, и я счастлива за него. А вы счастливы, что профессор назвал меня коллегой?

– Конечно, – в один голос ответили те.

– Сегодня много счастливый день, – блаженно улыбаясь, Никки подвела итог уходящему дню.

– Это как? – не поняла Джина.

– Если все счастливы, значит сегодня у нас много счастья!

– Интересный вывод, – улыбнулся Тони. – И я полностью его поддерживаю.

– И я, – весело добавила Джина. – Так и должно быть среди настоящих друзей!

♠ ♣ ♥ ♦

Тони, Джину и Никки дома ждал сюрприз. Когда они усталые после перелёта добрались до квартиры, то вместо честно заслуженного отдыха застали удивительную картину: в гостиной, за большим столом, накрытом белоснежной скатертью и заставленного разнообразной едой, сидели дядя Гривас и мистер Морган. Короткого взгляда на обоих хватило, чтобы понять – банкет в честь их приезда начался задолго до того момента как самолёт коснулся посадочной полосы аэропорта имени Джона Кеннеди.

– Дядя Гривас, – первой пришла в себя Никки, – это вы нас ждёте?

– О, привет покорителям Лас-Вегаса! – весело крикнул тот.

– Присоединяюсь к сказанному, – твёрдо, что потребовало некоторого усилия, проговорил сложный текст мистер Морган.