Валерий Касаткин - Бунт смерти. Книга вторая

В этот же день в шесть часов вечера Прова доставили в кабинет Казёнкина. Генерал с радостной улыбкой обнял Прова и произнёс:

– Если бы ты узнал, дружище, сколько мне усилий пришлось приложить, чтобы тебя вытащить из темницы сырой, то ты изъявил бы желание и дальше там находиться.

– Извини, друг, я, конечно, ценю дружбу, но свобода с нервной суетой и разной там борьбой за место под солнцем и луной мне милее. Хотя признаюсь, ты у меня в табеле значимых вещей в жизни уверенно делишь первое место с моей семьёй.

– Пров, прошу тебя, не надо о чувствах, а то я сейчас расплачусь, – генерал часто заморгал глазами, – я тебя спас по зову сердца и души. Мне пришлось дойти до самого министра. Ведь против тебя было очень много улик.

– Я это оценю по достоинству, но хотел бы узнать, как тебе удалось развалить дело против меня?

– Я лично прижал к стенке этого Булдановского, полазил под его машиной, побывал на месте происшествия, осмотрел там каждый сантиметр, сопоставил все факты и обстоятельства, напряг мозги и пришёл к выводу, что ты невиновен, поскольку гражданин Булдановский и его машина не пострадали, и они к тебе претензий не имеют. Кстати, а у тебя есть претензии ко мне, к условиям содержания?

– Чего нет, того нет. Блестящая работа, друг. Как у тебя от неё ещё мозги не взорвались? Но меня интересует вопрос в отношении общественности.

– Блёскина её успокоила, сообщив, что твоё задержание было ошибкой и недоразумением, – генерал развёл руками, – что поделаешь, иногда и мы, профессионалы, можем ошибаться. Но сейчас ты свободен, а я жду от тебя предложений.

– Я восхищён твоими заслугами передо мной, – Пров тоже развёл руки в стороны, – а поэтому в знак благодарности приглашаю сегодня тебя и Ядвигу на праздничный ужин, если, конечно, Настя за время моей изоляции от мирской суеты не сбежала к Булдановскому.

– Она, кстати, ждёт тебя в джипе у ворот моего заведения.

– Спасибо, друг, ты всё предусмотрел. Я тебе этого никогда не забуду, – Пров посмотрел в окно и помахал рукой Насте, маячившей возле машины, – ну а теперь о деле. Как говорят, всё, что не делается, всё делается к лучшему. В темнице я сидел вместе с Витьком и Серёгой. Хотя они и виновны в определённых преступных деяниях, но их в последнем случае подставил Веня Круглов, которого следовало бы поместить на моё место в камеру. И то, что я сейчас скажу, тебя очень удивит.

– Удивляй, – генерал поднялся с места и, выглянув в окно, тоже помахал Насте рукой.

– Так вот, у этого Вени, по кличке Круглый, есть жена Милка, она же Милана Порокова, которая опустилась до уровня бомжей и основательно подсела на тяжёлые наркотики. Довёл её до такого состояния муженёк, поставивший цель таким образом избавиться от жены и завладеть её состоянием и предприятием.

– Удивил, так удивил. Эту дамочку наказала жизнь, но её надо спасать.

– Милану надо спасать не только из человеческих побуждений, но и по другой причине – не дать этому негодяю Круглову одержать победу над несчастной, хотя и порочной женщиной, Благонов снова подошёл к окну, – завтра у нас суббота. Я займусь Миланой.

– Ну а я со своей стороны дам задание бойцам изучить этого Веню.

Настя встретила мужа с поджатыми губами и вопросом:

– Что собираешься предпринять?

– Подумаю. В отношении друга Казёнкина ограничусь «Следами шин», а вот Булдановскому что-нибудь придумаю поковарнее сауны.

– Я тебе про Фому, ты мне про Ерёму, – Настя снова поджала губы, – я хочу знать, когда ты возьмёшься за ум и прекратишь свои фокусы с солидными людьми.

– Эти солидные люди заточили меня в камеру.

– Это их реакция на твои сумасбродные дела.

– Они будут ещё сумасброднее и извращёнее, – Пров улыбнулся, – ладно, поехали домой готовиться ко встрече Казёнкина с супругой.

– Так ночь на носу.

– Бурный вечер, а потом, надеюсь, и страстная ночь будут компенсацией за мои страдания.

На следующий день в одиннадцать часов Благонов приехал на джипе в один из театров к другу, актёру Владиславу Пенькову. Пробыв у того чуть более часа, писатель вышел на улицу, где первый же прохожий, увидев бородатого мужчину с шрамом во весь лоб, от испуга шарахнулся в сторону. Пров удовлетворённо хмыкнул и в преображённом виде отправился к месту пребывания Милки.

В район, где находился притон, Пров приехал на автобусе и, найдя нужный дом, смело открыл дверь и вошёл в помещение, воздух которого был насыщен смесью, образованной от жизнедеятельности нечистоплотных людей, опустившихся на самое дно человеческого существования. В доме стоял полумрак. В прихожей висело разбитое зеркало. Пров его сразу узнал. В одной из комнат горел свет, и там кто-то тихо разговаривал. Благонов без стука вошёл в приоткрытую дверь. Обитатели дома, – две женщины и трое мужчин, – увидев страшное бородатое существо со шрамом, притихли. Писатель скривился в улыбке.

– Здравствуйте, уважаемые господа. Прежде чем выгнать меня на улицу в злой мир, я хотел бы успеть сказать пару слов. Этот адрес мне дал, очевидно, ваш друг, потому что он считает вас добрыми людьми, не способными отказать бездомному бродяге в ночлеге. У меня нет своего жилья, но деньги кое-какие водятся. В прошлой жизни я был профессором в области философии. Лишние деньги клал в банк и, как говорят, в чулок. Вот, пришёл к вам, чтобы дожить до весны. Зимой помирать не хочется. И мне надо общение, без него человек превращается в животное. Только социализация его в определённой среде общественных отношений позволит человеку не только выживать, но и развиваться. Для индивида важно, в какую группу субъектов отношений он попал, какие в группе складываются ценности, цели, есть ли в ней равенство. В своё время ещё Карл Маркс и Фридрих Энгельс утверждали, что материальные и идеологические отношения по мере развития производительных сил вступают в противоречие, ведущее к смене одного общественного строя другим, – философ посмотрел на участников застолья, – вы создали свою группу, как субъект всей системы общественных отношений. Но цели вашей группы вступают в конфликт с общепринятыми нормами поведения в обществе. Материальная база вашей группы слаба, поскольку вы сами не являетесь производителями ценностей, а рассчитываете на случайные пожертвования или добычу таких ценностей иными способами. Ваша зависимость, как индивидуумов специфической ячейки общества от определённого состояния организма, толкает ваше сознание на поиск средств для удовлетворения категорических болезненных требований всех ваших органов, которые хотят постоянно находиться на извращённом уровне. Рано или поздно такое состояние приведёт к бунту ваших Смертей и душ, как непорочных созданий Всевышнего. Война между ними и телом приводит к гибели органов, а следовательно и к прекращению земного пути индивидуума. Однако я пришёл к вам и хочу быть членом вашей группы, – Пров замолчал и подумал, а не ляпнул ли он чего лишнего из области философии, в которой не был силён.