Полина Лоторо - Боги-17

– Пакатили, – легко согласился Локки и оседлал самокат. – У тебя там чо есть-то, в гараже? О, и давай только пиваса купим и пожрать чо-нить…

Гараж Тёмы был на окраине города, сразу за ним начиналась чахлая рощица, через которую протекала Нижинка – отравленная выбросами химзавода речушка. По району были разбросаны пятиэтажные небольшие домики, утопавшие в майской зелени тополей, которые были в два раза выше домов. Воздух белел от тополиного пуха.

Внутренность гаража на Локки произвела сильнейшее впечатление:

– Ваааау, – протянул он, как только они вошли. – Это чо, твоё? Это ж не гараж, это ж авторемонтная мастерская!

И он немедленно устремился рассматривать машины, стеллажи с инструментами и деталями и даже масляные тряпки, валяющиеся на полу.

– Не совсем моё, – со сдержанной гордостью ответил Артём, открывая двери шире, чтобы проветрить. – Это мы на паях с другом сделали… Мне тогда двадцати не было. А то нам с матерью жрать бы было нечего.

– А… – отозвался Локки, явно не вслушиваясь. Он с горящими глазами шарахался по гаражу и пребывал от него в полнейшем восторге.

В гараже стояло всего две машины: старая чёрная хонда без колёс и новенький джип над ремонтной ямой.

Тёма смотрел, как Локки издаёт восторженные звуки и снуёт по гаражу и сердце его радовалось. «Это тебе не кавене в педучилище» – думал он.

– Ладно, давай сюда, – наконец сказал он, открывая дверь ремонтируемого джипа и закидывая в кабину пакет с пивом и «сухпайком», как называл Локки разнообразные чипсы, семечки и сухарики.

Локки не сразу оторвался от заинтересованного созерцания карбюратора, который лежал на одной из полок, но в итоге всё же составил Тёме кампанию, забравшись в джип с другой стороны:

– Клёвая тачка, – сказал он, поправляя зеркальце заднего вида. – Внутри здоровее чем снаружи. Ладно, давай, колись, что там у тебя?

Тёма усмехнулся, передавая ему раскупоренную бутылку:

– Резкий ты. Короче, у меня какая-то херня происходит. Типа снились сны, как будто меня заставляют всякие задачи решать, а потом оказалось, эти задачи на реальность влияют.

– Это как?

– Да так, это всё Малой замутил, мать его в душу… Я к нему пришёл, хотя поговорить, а он, прикинь, исчез, сука. Прямо в воздухе…

Артём нервно выпустил дым через ноздри. И подумал, что со стороны его слова – чистый бред. – Не веришь поди…

– Чего бы мне не верить? – возразил Локки. – Если ты однажды на моих глазах из воздуха материализовался.

– Мда, – с досадой протянул Артём. Это объяснить было невозможно.

– Ну и потом, очки, помнишь?.. Короче, не парься насчёт верю-не верю, лучше расскажи поподробнее, что вы там с ним ночами мутите?

– Например, – начал Артём, не обращая внимание на двусмысленность фразы, – ночью я решал задачу, а потом оказалось, что этой задачей я твоей сестре внушил желание.

– Желание Длинного? – невозмутимо поинтересовался Локки, отпивая пиво. Артём поперхнулся:

– Да нет, мля, желание персиков.

– С чего ты взял, что внушил?

Артёма вопрос сбил с толку. Прежде чем ответить, он закурил:

– Просто знаю и всё, – наконец, сказал он, сбивая пепел через окно машины прямо на пол.

– Говоришь прям как Малой, – хмыкнул Локки. – А чо ты там ещё изучил? Во снах?

– Координаты вещей в четырёхмерном пространстве менять, – неохотно ответил Артём.

Локки некоторое время смотрел на него с непроницаемо-непонимающим выражением лица, потом скорчил рожу:

– Блин, типа телекинез что ли? – уточнил он.

– Типа того.

– То есть, ты и в реале это можешь, да? Не только во сне?

– Вроде как…

– Давай, пробуй, – энергично развернувшись к Артёму всем корпусом, потребовал он.

– Чего пробовать? – не понял тот.

– Да телекинез свой, – нетерпеливо повторил Локки, едва не прыгая от возбуждения. – Давай вот… о! – Локки выскочил из машины, подошёл к хонде и положил ей на капот свою кепку.

Отошёл, как будто вылезший из джипа Артём собирался в неё стрелять.

– Подними её, – практически скомандовал он.

Артём смотрел на него с сомнением.

– Ну! Чего?

– Не знаю, – протянул Артём. – Это как-то… тупо.

– Тупо считать, что ты мысли людям внушаешь. Без доказательств, – доверительно объяснил Локки. – Давай, пробуй, типа, если ничего не получится, ты ж тут не Коперфильд перед залом, я тебя помидорами не забросаю.

Глаза у Локки блестели азартно и как-то нехорошо. Артём почему-то подумал, что ещё пожалеет о том, что поделился с ним своей тайной.

Он посмотрел на кепку и вдруг в голову сами прыгнули формулы. Артём механически достал план-схему и карандаш из внутреннего кармана джинсовки и быстро написал изменение координат: чтобы кепка подлетела в воздух метра на три.

На три метра вверх, едва не ударившись о потолок, подлетела хонда. А потом упала обратно, жалобно громыхнув и скрипнув треснувшими стёклами.

У Артёма отвисла челюсть. У Локки глаза чуть не вывалились из орбит:

– Получилось! – заорал он. – Йееееес! Ты маг, Тёмыч, мать твою, мааааааааааааг!

– Пиздец мне, – онемевшими губами вышептал Артём. – На ремонт уйдёт…

– Мож ты ещё и время отматывать умеешь? – спросил Локки, из солидарности придержав свой восторг.

Артём задумался.

– Нахер, – сказал он, наконец. – Ещё отправлю её во времена динозавров…

– Попробуй на мышах, – посмеиваясь предложил Локки. – Давай, на Нижинке какой-нить кактус ошарашим временным парадоксом… Сам подумай, если получится, тачку тоже бесплатно приведёшь в норму. Ты ж супермен теперь, прикинь. Только я не понял, что тебе не нравится?

– Как что?! Я не соглашался, чтоб меня этому учили!

– Дурак что ли? Я б всё продал, чтобы такому научиться, а ты рожу воротишь. Ты прикинь, что ты сможешь с этим сделать?

– Это всё для Малого, – рявкнул Артём. – Не собираюсь плясать под его дудуку.

– Ты и не пляши, – пожал плечами Локки. – Просто научись всем этим штукам и пользуй в своё удовольствие, кто тебя заставит для Малого что-то делать.

Артём задумался опять.

– «Сокол», «сокол», я «белка», приём! – щёлкнул пальцами Локки. – Не висни. Пошли кактус искать.

И они пошли.

– Не дай бог, кто заметит, – бурчал Артём, продирясь за Локки по кустам.

– Давай берёзу, – орал Локки, указывая на иву. – Преврати её в почку. Или нет, давай лучше что-то живое!

– Дерево – и так живое. Не ори. Как тебя сестра терпит?

– Ну а чо. Меня все терпят, – пояснил Локки, посмеиваясь. – И никто не знает, как.

– Ладно, заткнись, мне нужно подумать, – сказал Артём. Локки даже отошёл шагов на несколько назад.

Артём закурил и уставился в бумажку, но вместо того, чтобы вспоминать формулы, думал о своём. Он только сейчас осознал, что Локки за пять минут удалось перенастроить его. Перевести ситуацию с минуса на плюс. Артём хорошо знал за собой свойство циклиться – его трудно было переубедить в чём-то, да ещё так легко. И не только это было странным. В самом деле, почему он вообще зависает с Локки? Что такое Локки по сути своей? Студент, мажор, сосунок. Однако, сейчас именно с ним он проводил большую часть свободного времени. Тёма покосился на Локки, который во все глаза следил за ивой. Нет, наверное, всё просто – Локки ему комфортен тем, что не меряется крутостью, не «кидает понты». Хоть и одевается как пижон, но по сути простой как пять копеек. Не то что Сеня, который всегда готов залошить друга за недостаточно крутые часы. Артём только общаясь с Локки понял, как устал постоянно подтверждать свой статус среди остальных. Только расслабься – затопчут, заплюют. Артём, который вырос на книгах Крапивина и Алмазова всегда мечтал о совсем других друзьях. В детстве их тоже не хватало. Пацаны во дворе и школе, его приятели, были далеки от книжных идеалов – никто не понимал романтику дружбы, все стремились быть сильнее, выше, быстрее, грубее, круче. Доброту считали за слабость, справедливость и честность, за идиотизм. Его друзья были больше похожи на детей Брэдбери – жестоких, глупых и хитрых одновременно. И никто из них не любил читать, кроме одного мальчика-астматика. Он ходил в огромных очках и заикался. Артём думал, не подружиться ли с ним, но тот был отчаянно скучным и трусоватым. Ничего не вышло. Другое дело Локки. «Где ж ты был, когда мне было восемь лет» – подумал Артём, но ничего не сказал, стряхивая пепел. Где был Локки? А ему было три года. Пять лет – слишком большая разница для детства. Да и сейчас немаленькая. Он вздохнул и принялся за расчёты. Заняло это минуты три.