Сергей Кулишев - Почему бы и нет?

– Старт! – крикнул (или выстрелил?) судья. В следующую секунду один из «гонщиков» уже висел на дереве, а снегоход был разбит вдребезги.

С тех пор Кушуль невзлюбил журналистов.

Соревнований показали на главном городском телеканале. Серебренников был в ударе: с экрана горохом сыпались «мотонарты», «потрясающе» и «Бомбардье».

Как и планировалось, победили финны, причём неприлично легко, играючи. Это слегка шокировало зрителей, особенно коммерсанта по фамилии Бабенко. (О нём я потом расскажу отдельно).

Отчёт о проведении Кубка был отправлен в Канаду. Нас похвалили. Руководитель московского офиса – «чекист в джинсах» – теперь часто приезжал к нам, долго сидел в кабинете учредителей и, выходя, сердечно пожимал руки остальным сотрудникам.

«МАРКЕТИНГ»

Снегоходы купили все знакомые учредителей. В их числе и Сергей Анатольевич, крутого нрава предприниматель из первой волны кооператоров. (Говорят, однажды он так рявкнул на свою сотрудницу, что у той лопнули колготки). Впервые Сергей Анатольевич увидел снегоходы на соревнованиях.

– Быстро едут! Надо, думаю, и мне купить. Для охоты. Приезжаю в РОСАН: нужен самый быстрый снегоход. «Зачем тебе, говорят, самый быстрый – зверей пугать?» И просветили насчёт проходимости, широкой гусеницы и прочего. Цена, конечно, удивила… Пошёл в «Поларис». Там то же самое, только курс доллара невыгодный. Ну, я и вернулся в РОСАН.

В первой же поездке снегоход Сергея Анатольевича завяз. Обдирая в кровь пальцы, Сергей Анатольевич откапывал его до темноты. На следующий день он провалился в полынью. Снегоход вытащили, но багаж утонул. Сергей Анатольевич зачастил в РОСАН и скоро стал нашим лучшим клиентом.

Знал бы он, во что ввязывается! За десять лет Сергей Анатольевич «по дружбе» откатал толпу журналистов, участвовал в съёмках фильмов, сломал пару рёбер и угробил целый парк собственной техники.

В марте одновременно закончились и зима, и спрос на снегоходы. В лексиконе ещё не было слова «сток»: при нашем обороте никто не допускал, что техника может остаться непроданной.

В конце месяца меня позвали в кабинет. На фоне постоянных разговоров о «трудном материальном положении РОСАНа» таких приглашений я побаивался. Каждый раз мне казалось, что Роман, глядя вниз, объявит о моём увольнении, а Андрей, пожевав усы, смущённо разведёт руками: дескать, что поделаешь, старик – такие времена.

В кабинете сидела беременная баба и без перерыва о чём-то говорила. Как я понял, она приехала с Крайнего Севера и уговаривает нас отправить туда снегоходы.

– Вы ж поймите, у нас девять месяцев снег, снегоходов хороших нет. «Бураны» – а что «Бураны», разве ж это машина? Замучаисся с ремонтом… Что ни месяц – меняй гусянку, ремней этих не напасёсся… А сколько народу за этого помёрзло – у-у-у-!

Кушуль и Каневский молча переглядывались.

– А совхоз у нас богатый, деньги есть. Мы ж и рыбу, и олешков продаём. Только снегоходов хороших нет. Нам сейчас хотя бы штук пять, а на следующую зиму ещё двадцать купим!

В глазах «дольщиков» читалась борьба алчности и недоверия.

– Вы не думайте, меня все знают, – баба положила на стол ворох бумажек. – У меня детей шестеро, и муж в милиции работает. Наш директор говорит: «Ты, Матрёна, как будешь в Ленинграде, найди там кто снегоходы продаёт».

Кушуль брезгливо заглянул в бумажки. Каневский спросил:

– А он вообще знает, сколько стоит снегоход?

– Скоко?

– В среднем долларов…

– Мне в рублях!

– Ну, если самый дешёвый, то тысяч тридцать.

– И-и-и! – запела баба. – Да мы одних полутуш на три мильёна продаём! А рыбы скоко!

Лица учредителей смягчились. Я начал понимать смысл своего присутствия.

– Ну что, – сказал Каневский, закрыв за Матрёной дверь, – поедешь в Норильск?

– В Дудинку, – поправил Кушуль.

– Это рядом, – уточнил Каневский.

Он ткнул пальцем в какую-то точку у верхнего края карты. Даже на стене это место выглядело неуютным.

– А как же прокат? – для порядка спросил я.

– Да какой, нах… й, прокат! – закричали оба. – Скоро лето, куда мы эти снегоходы денем?

К началу апреля снег в Питере почти сошёл. В аэропорту гулял весенний ветер, на полях бурели клочья прошлогодней травы.

Нас погрузили в транспортный самолёт. Условия спартанские: мы с Матрёной сидим на железных ящиках, ближе к хвосту стоят три снегохода, из каких-то щелей дует ледяной ветер. Дублёнка не спасала, и скоро я продрог до костей. Через девять бесконечных часов самолёт приземлился на Таймыре. В иллюминаторы било низкое солнце.

Никогда не забуду, как я спускался по трапу. В день отлёта в Питере было шесть градусов тепла. В Норильске – минус двадцать восемь. Мои офисные брюки показались мне бумажными штанишками Буратино. Они даже шуршали, как фантики. «Пи… дец!» – заревел я про себя… но только крепче стиснул зубы, боясь застудить. Назад пути не было.

Утром меня разбудил знакомый треск двухтактных двигателей. «Не мои ли снегоходы?!». Прямо под окнами ехала вереница оранжевых «Буранов» с номерными знаками, как на автомобилях. Такого я ещё не видел.

Никогда не видел я и домов, занесённых снегом до второго этажа. Оказалось, что на самом деле это первые этажи, а сами дома стоят на сваях. Зимой чистят только проезжую часть, а тротуары от снега становятся всё выше и выше, поднимаясь до первого (второго?) этажа. К весне мостовая оказывается глубоко внизу, как железная дорога между перронами. Экзотика!

Я отправился в совхоз, по дороге забегая погреться в каждый магазин. Цены кусались. Зато от обилия фруктов разбегались глаза: в Питере ассортимент был скромнее. Я не удержался и купил банан.

– Эй… – послышался сиплый голос. – Дай рубль!

Ко мне придвинулась опухшая морда. Пока я шарил по карманам, морда исчезла, оставив влажный сивушный дух.

«Ну и ладно».

Я начал чистить банан и уронил перчатку. Нагнулся поднять… Что за чёрт? На полу её нет. Я оглянулся. Вокруг никого. Перчатка исчезла, не долетев до земли.

– Это бичи, – сказала продавщица. – Вы поосторожнее, их тут много.

Экзотика!

До совхоза я добрался рысцой.

– Дак он уехавши, – сказали про директора в бухгалтерии. – Будет дня через три. А вам что надо?

Я объяснил.

– Да вы чего, какие деньги! Нам зарплату полутушами выдают! Снегоходов тут только не хватало!

«Опять эти загадочные «полутуши», подумал я.

– Ну как же, Матрёна говорила, что директор сам обещал.

– Какая Матрёна? У которой муж китаец?

– Почему китаец? Он в милиции работает. А она – у вас в совхозе.

Бухгалтерия расхохоталась:

– Работает! Кто её сюда пустит, аферистку – на ей же клейма негде ставить, всему городу должна…