Данте Стрейсон - Цена желания

А затем, он развернулся и ушел прочь, оставив всех в полнейшем недоумении и возмущении. Но довольно быстро все уже забыли об этом и веселились дальше.

Несколько часов спустя, Оливия и Джон шли в полутьме коридора и обсуждали то, что давно уже было задумано.

– Ты серьезно?

– Да, Джон, да! Это все шкаф! Забрать его и он станет никем! – подговаривала своего любовника подвыпившая Оливия. – Он стал невыносим. Он болен. Но я всю жизнь поддерживала его, была верна долгое время. Мне всего тридцать пять и я не собираюсь жить в нищете. Мы заберем этот шкаф, уедем! И будем вечно любить друг друга! Ты этого не хочешь?

– Да, да, как скажешь!

Молодому предпринимателю Джону Таундсену была противна эта женщина. Но от этого он ее еще больше хотел. Он не любил ее, но отдал бы все, чтобы трахаться с ней целую вечность и заодно богатеть. Да и в своем возрасте она была довольно соблазнительна. Но это была вторая причина. А первая – это, конечно, деньги. Он без сомнения готов был стать владельцем состояния.

– Ну, пойдем скорее. Он пошел к гостям. У нас есть минут двадцать.

– Не беспокойся, – Джон показал ей револьвер. – Если что, припугну его и вырублю!

– Давай, пошли уже, ковбой!

Оливия еще раньше сделала дубликат ключа от кабинета Гленна. Он всегда носил его на шее, поэтому пришлось очень аккуратно пробраться к нему, стащить ключ и сделать дубликат, пока он спал. И сегодня все должно решиться. Хватит с нее унижений, пора забрать все у этого выродка.

– Стойте, миссис. Мистер Дейвен приказал никого не пускать.

– Что? Да я его жена. И у нас срочное дело, нужно договор подписать, очень значимый! ЕСЛИ СДЕЛКА СОРВЕТСЯ, САМ БУДЕШЬ ПОТОМ ОБЪЯСНЯТЬСЯ?

– Но его там нет.

– Он сказал подождать.

– Слушай, Оливия…

– Слушай, Квентин. Сходи, поешь, повеселись. К тому же, с тебя должок. – подмигнула ему Оливия.

– Ладно, но если что, сама ему объяснишь.

Джон снова почувствовал себя мерзко. Оливия была просто шлюхой. В этом Гленн был прав.

Открыв массивную дверь, они вошли. Ярко горел камин, посреди кабинета стоял дубовый стол и мягкое громоздкое кресло, совсем как в кабинете мистера Грэхема. А рядом стоял большой черный шкаф. Тот самый «волшебный» источник дохода.

– Пойдем, быстрее, – взяв Джона за руку, Оливия устремилась к заветному сокровищу. – Ты предупредил водителя, ведь так? Джон?

– Оливия!!!

Она обернулась. В двери стоял Гленн и гневно смотрел на нее, а напротив нее Джон.

– Ты что, сука, решила меня ограбить? – процедил сквозь зубы подвыпивший Гленн.

– Гленн, я… – Оливия смотрела то на Джона, то на Гленна, бессмысленно ища спасения.

– Молчи, мразь. Я все тебе дал. Все, что ты хотела. А ты, тварь, решила меня предать?

– Что? Да как ты смеешь меня так называть? Ты, жирное потное животное! Да если бы не твоя бабка, ты бы так и чистил сортир моему отцу. Ты стал пустым, Гленн! Тебе наплевать на все! И на меня! Что с тобой стало? Мне противно даже находиться рядом с то…

Ужасную речь Оливии прервал оглушительный хлопок. Гленн стоял с еще дымящимся пистолетом и улыбался.

– Получи, шлюха! Неблагодарная бл…

Еще хлопок, а потом еще выстрел и еще. Гленн упал.

Оливия посмотрела на свое роскошное платье, которое портило стремительно увеличивающееся красное пятно в области сердца. Она попыталась что-то сказать, но выдавила лишь нечленорадельное «Ннееенннаадааа…» и повалилась на роскошный ковёр.

А потом Гленн посмотрел на свой дорогой шикарный костюм, на пиджаке в некоторых местах появились три кровавые точки, которые, разрастаясь, сливались в один кровавый фон. После чего упал навзничь, прямо на пороге..

Джон убрал револьвер в карман, и перешагнув безжизненное тело Оливии, устремился к шкафу. «Дура, к черту ее. Меньше болтать надо!». В предвкушении роскошной жизни, он открыл дверцу…

Но ничего не было, была только паутина в углу и паучок на ней, который испуганно сжался от внезапного освещения. Джон открыл шкаф еще раз. Ничего. Еще. Ничего. И тут он услышал хлюпающие звуки и глухой смех. Смех неприлично богатого афроамериканца, который продал свою душу за презренную бумагу, а теперь захлебывался собственной кровью.

– Т-ты ничего не получишь! Это моя м-мечта! И никто не посмеет ее забрать… Н-но я п-понимаю…

– Мечта? Какая мечта? – Таунсенд ринулся к телу Гленна, схватил за воротник и яростно тряс. – Где деньги, урод? Где ты их прячешь?

– Знаешь ли ты п-притчу? Жили были д-два… д-два еврея – Авраам и Исаак. Ну, з-знаешь, как в Б-б-б иблии…

Рука самого богатого человека на свете безвольно упала на окровавленный пол.

Разозлившись, Джон начал пинать шкаф, а потом снова резко открыл, стал ощупывать руками – вдруг где потайной отсек. Он стал переворачивать все в комнате, выкидывать книги из полок, простукивать стены. Но ничего не было. В отчаянии он снова открыл шкаф: один доллар, бесполезная бумажка, покрутясь в воздухе, упала на пол. Именно столько денег завалялось в шкафу старой бабки Джейн перед её кончиной. Джон закричал. Послышались сирены. Несколько человек топали, поднимаясь по ступенькам. Крики, звук бьющейся посуды. «Всем стоять, руки за голову!». Гленн был параноиком и не мог не поставить охранную сигнализацию.

«Сколько времени прошло? Кто вызвал полицию? Как они так быстро приехали?» – мысли вереницей пронеслись в голове молодого предпринимателя Джона Таунсенда.

Сэр, не двигайтесь, руки за голову!

Полицейский медленно двинулся к Джону, направивши на него «береттут». Джон отпрыгнул назад и оскалился, словно загнанный волк. А потом резко выпрыгнул в окно. Полицейский ничего не успел сделать. Он посмотрел вниз. Высота третьего этажа и сила притяжения сделали свое дело. Безжизненной и обмякшее тело Джона лежало на асфальте.

На мертвого мистера Таунседа повесили двойное убийство. Самое интересное, что никаких денег не нашли. Ни в сейфе, ни на счетах Гленна, ни под матрасом, ни в шкафу. Нашли только тот самый доллар, слегка помятый и порванный Джоном от злости…

– Ну, вполне ожидаемый финал, – заключил мистер Ди. – Еще никто не осчастливился за счет «легких денег». Так что мне его даже не жалко. Не желание его убило. А его собственная первобытная природа. Его жадность. Да и богатство никого еще не делало счастливым. Чем ты богаче, тем меньше в тебе души.

– Может, вы и правы, мистер Ди, может, вы и правы. Он жил, имея все, но не оставил после своей смерти ничего. Все его деньги просто испарились. То, что он вкладывал, исчезло со счетов. Он был неприлично богат, но умер все тем же нищим нигером, который лишь мечтал о богатстве.

– Конечно прав, дебил! – Фэйт выглядела раздраженной. – Тот нигер был просто падок на бабки. А из-за жадности своей даже родителей погубил. А ты еще что-то думаешь!