Юрий Павлов - Деменция. Сборник рассказов

Идея Count Raven

Из палаты рожать привезли двоих и одна, покричав и потужившись, освободилась от плода, а вторая никак не могла разродиться.

–Тужься! – говорила ей акушерка – Тужься, вон уже головка показалась.

Инна ещё слышала, что говорит акушерка, но сил уже не было. От потерянной крови шумело в голове и всё плыло перед глазами.

Вошёл врач-гинеколог, молодой мужчина и, подойдя к ней, отодвинул в сторону акушерку – Что вы ребёнка спасаете, мать надо спасать!

Проваливаясь в черноту, она услышала это и закричала изо всех сил – Неет! Неет! Ребёнка!

Но крик никто не услышал, только беззвучно шевелились губы на пожелтевшем лице.

Врач надавил на живот, плод выскочил из утробы, и она провалилась в тоннель.

Она летела по чёрному тоннелю навстречу голубым глазам, смотревшим в неё.

– В реанимацию! Анестезиолога!

Врач держал новорожденного за пяточку и легонько шлёпал по попке.

Голубые сияющие глаза, вперившись в неё, остановили полёт, под потолком тоннеля протянулись провода и её потянуло назад.

Она вздрогнула, придя в себя, услышала, как пискнул ребёнок и увидела, как акушерка унесла его.

Проснулась утро, в палате.

Та, что рожала вместе с нею, позвала акушерку.

– Очнулась, миленькая – ласково сказала акушерка – А мы уже и не надеялись.

Инна смотрела на акушерку, слышала, но не понимала.

В палату вошёл седой мужчина в белом халате, за ним, стайкой, молодые люди.

–Таак. Кто тут у нас вчера тяжело рожал?

Профессор подошёл к её кровати. Студенты толпились за его спиной.

– Уберите одеяло – попросил он акушерку.

Акушерка стянула одеяло.

У студентов округлились глаза.

Белая рубашка почернела, пропитавшись кровью.

Профессор приподнял край рубахи, и увидев посиневшие, и разбухшие губы, спросил

– Околоплодное удалили?

Акушерка молчала.

– В операционную! Удалить околоплодное. Лёд. И под душ.

Ребёнка простудили при родах, и выхаживали четыре дня.

Она отсыпалась.

Проснувшись утром пятого дня, спросила – А почему мне не приносят кормить?

Грудь набухла и синие прожилки кровеносных сосудов проступали сквозь кожу.

Акушерка вышла, и вернулась с кульком.

Она развернула пелёнку. Мальчик. И приложила к груди.

…

Когда выписывали, врач предупредил – Три месяца воздержаться от половой жизни. Тяжёлого не поднимать. Несколько дней, желательно, постельный режим.

Из роддома забирал Ромка.

Муж, типа.

Когда сели в такси, развернул пелёнку, поморщился, но промолчал.

В общежитии ей выделили комнату на втором этаже, где жили, в основном, семейные.

Ромка приставать начал в первый же день.

Услышав, что терпеть придётся три месяца, присвистнул.

– Тогда в жопу! – грубо сказал он.

– У меня и там разрывы. И швы.

Он хмыкнул – И куда мне совать?

– Потерпишь.

Терпения хватило на неделю.

Уложив Олега, так назвали сына, Инна легла рядом с мужем. Он лёг на неё, и грубо овладел.

Швы сочились сукровицей два дня, но всё обошлось.

На третий день, осмотрев швы – Нормально! – Ромка лёг на неё и, после этого, лазил каждый день.

Добром это не кончилось. Через полгода, Инна, забеременела.

Она пошла на аборт.

Надеялась вернутся этим же днём. Но её оставили в клинике на три дня.

Инна позвонила в общежитие, и попросила передать мужу, что вернётся только в понедельник.

Ромка лежал на Любахе, когда заплакал малыш.

– Достал он меня! Ни выспаться, ни поебаться!

В дверь постучали.

– Ой! Это Инка! – испугалась Любка.

– Её завтра выпишут.

В дверь снова постучали.

– Да блядь!

Ромка слез с Любахи, надел трусы и подошёл к двери.

– Кто там?

– Открой!

Ромка узнал по голосу тётю Надю, вахтёра.

Кто-то из соседей, услышав плач малыша, спустился на вахту и сказал ей.

Тётя Надя, закрыв входные двери, поднялась на второй этаж.

Щурясь на свет из коридора, Ромка сказал –Тёть Надь, я уже спал.

– Включи свет.

Малыш, услышав стук в дверь, затих. А когда Ромка открыл дверь, опять заплакал.

– Тёть Надь, это моя комната.

– Комнату дали Инне и ребёнку. Включи свет, или я вызову коменданта.

Ромка щёлкнул выключателем.

Малыш затих, на мгновение, и снова заплакал.

Увидев Любку, прячущуюся под одеялом, тётя Надя покачала головой.

– Ээх, кобелина! Какой ты отец? Дай мне ребёнка.

– Да не отец я! Не мой. Совсем не похож. Родила Квазимоду какую-то. Нагуляла, а говорит от меня.

– Что ты мелешь, трепло? Инна чистоплотная девушка. Не чета тебе. Если бы что-то было, вся общага знала бы. Дай мне ребёнка.

Ромка подошёл к кроватке, достал малыша и поднёс к тёте Наде.

Она осторожно приняла его, и покачивая на руках – Не плачь, не плачь мой маленький. Уу-у, аа-а. Описался. Дай чистую пелёнку и бутылочку.

Взяв бутылочку с молоком взболтнула и принюхалась.

– Боже мой! Ты что, вина в молоко добавил?

– Чтоб спать не мешал. Мне в первую смену. Да несколько капель. И те водой разбавил.

– Вижу я, кто тебе спать мешает. Есть смесь?

– Есть.

Вахтёрша вернула бутылочку.

– Вылей. Сполосни. И принеси на вахту. И смесь не забудь. Инку жалко. Ох и хлебнёт она с тобой лиха.

И прижимая малыша к груди, и баюкая, тётя Надя ушла.

…

Едва дождавшись обхода, умоляла выписать.

Её выписали.

Инна вошла в вестибюль общежития и замерла.

На кушетке вахтёра спал малыш. Её малыш, её сыночек.

Тётя Надя отдала ключ от комнаты, но ничего не сказала.

Рассказали соседки.

Придя с работы, Ромка увидел в коридоре, у двери комнаты, кучкой сложенные вещи. Его вещи.

Ухмыльнулся. Сгрёб и ушёл.

Больше, в их жизни, он не появлялся.

…

Когда сыну исполнилось полтора, она отвела его в ясли, сама вышла на работу.

В ясли малыш собирался со слезами, и со слезами бежал к ней, когда она приходила за ним.

Ему было два года, когда она заболела.

ОРВИ.

Инна взяла больничный.

Инфекция дала осложнения по гинекологии.

Биопсия подтвердила предварительный диагноз, поставленный гинекологом: эрозия шейки матки.

В детском саду была круглосуточная группа, и Инна легла в клинику.

Кроме Олега, других детей, в группе не было.

К нянечке, молодой женщине, пришёл мужчина. Она уложила ребёнка спать, но малыш плакал, и звал маму.

Няня заперла ребёнка в спальне, ушла с любовником в другую группу, и всю ночь трахалась.

Когда Инна, через три дня, пришла за сыном, он, увидев её, отвернулся.

Она хотела устроиться в детсад. Но в отделе кадров института, где она работала, сказали, что тогда придётся выселиться из общежития.

– Куда ж я с ребёнком? – удивилась Инна.

Инспектор пожала плечами.

Инна уволилась. Уехала в деревню. К матери.