Жорж Павлов - Рассказы. Сборник рассказов для взрослых

Дизайнер обложки Жорж Павлов

© Жорж Павлов, 2018

© Жорж Павлов, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-6535-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рассказ по заказу

Габриэловна шла к помойке. В руке пакетик с мусором.

Габриэловна, местная старушенция семидесяти восьми лет.

Местные старушенции собираются на лавочке возле третьего подъезда.

Не в этот ранний час. Обычно, после трёх часов дня.

Габриэловну, местные старушенции недолюбливают и за глаза называют обезьяновной!

Недолюбливают за то, что Габриэловна всякий раз рассказывает им про своего папу, который в детстве был председателем пионерской дружины! А потом был лично знаком с Долорес Ибаррури.

На этом месте своих воспоминаний, Габриэловна высокомерно говорит

– Я могла бы жить в сталинской высотке в Москве!

– Ну и уёбывай в свою Москву! – говорит Никитична, которая председатель местного комитета пенсионеров. Что ты с нами то, неотёсанными, общаешься!

Габриэловна глуховата и всякий раз переспрашивает.

– Пиздуй отсюдова! – отвечала Никитична и старушенции начинали хихикать

Габриэловна тоже хихикала, и вот за это, и получила погоняло!

И когда Габриэловна, постояв возле лавки со старушенциями, уходила, Никитична показывала ей в спину язык.

Габриэловна подошла к помойке. В руке пакетик с мусором.

В помойке рылись завсегдатаи: три местных бомжа и два шелудивых пса помойно-дворовой породы!

Пожалуй, всё же, пять бомжей!

Псы, в прошлой жизни, видимо, бомжевали!

Это Габриэловне так показалось сначала, что они роются. Но, когда Габриэловна подошла ближе…

Есть такой анекдот: на суде допрашивают свидетеля аморального поведения, парня и девушки, в парке

Свидетель, старичок – Иду я значит по парку, а эти двое в кустах, за лавочкой, ебутся!

Судья – Свидетель! Подбирайте выражения: не ебутся, а сношаются!

Свидетель – Иду я значит по парку, а эти двое в кустах, за лавочкой, сношаются. Подошёл поближе, присмотрелся. Не-а! Ебутся!

Ну вот, примерно тоже и с нашей Габриэловной!

Зрение, в отличие от слуха, у обезьяновны было соколиное!

Бомжи не рылись в помойке.

Бомжи, кого-то ебли!

Габриэловна шуранула пакет в мусорный бак!

Пёсики шарахнулись и ёбнувшись мордами в сетку – заскулили!

– Вы кого там делаете!?

Габриэловна видела между баками и между ногами бомжей чей-то голый зад, но принять очевидное не могла.

– Вы кого там делаете!?

– Уёбывай отсюда старая обезьяна, пока и тебя не оприходовали! – сиплым голосом ответил тот, что наяривал этот зад!

Но Габриэловна уже узнала, кому принадлежит зад.

– Я знаю тебя! Знаю в каком подъезде живёшь! И мать с отцом знаю!

Не прекращая натягивать, Фреди обернулся – Сука, старая обезьяна, тебе завидно? Хочешь, чтобы в твоей могиле покопались? Ну заходи сюда, папа Карла тебя отмудохает!

Из-за бака высунулся долговязый бомж, видимо папа Карла, и осклабившись беззубым ртом, прошамкал – Иди! Иди фюда фтафая! Натяну уф так и быть!

И Габриэловна стала протискиваться между баками!

Фреди даже трахаться перестал!

– Да твою могилу, старая, уже и оглоблей не прошибёшь! Чеши отсюда, пока я тебе не навалял!

Габриэловна вылезла назад и пошла прочь, шаркая и бормоча – Гандон штопаный! Чтоб у тебя хуй отвалился, гад!

Три бомжа, с утра пораньше, пока мало людей, пришли на свою мусорку и рылись в баках. Минут через пять, подбежали два опаршивевших пса и, приподнимаясь на задних лапах, заглядывали в баки. Бомжи, доставая пакеты, развязывали их и выворачивали, выискивая съедобное. Кое-что бросали псам.

Подошёл дворник – Фреди, чтобы чисто было, когда уйдёте!

Фреди, видимо старший, повернул своё бордовое, заветренное и всё в струпьях лицо – Усё будет в порядке, шеф!

Дворник ушёл, а к помойке подходила девушка: молоденькая, хорошенькая, опрятная, чистенькая. На вид, двадцать два, двадцать три года. В руке у девушки был мусорный пакет, аккуратно завязанный.

Это была Настя!

Габриэловна не ошиблась: Настя действительно была из этого дома!

Не доходя нескольких шагов до крайнего бака, Настя остановилась.

Бомжи, делая вид, что не замечают девушку, продолжали рыться в баках.

Настя стояла и смотрела на них.

Фреди, ощущая взгляд спиной, не выдержал и обернулся.

Настя видела бомжей. Они всегда вызывали отвращение своим видом. Такие грязные, с такими бордовыми рожами, с такими заскорузлыми руками, покрытыми цыпками.

Фреди был ещё отвратнее!

Настя вздрогнула и – Я боюсь вас!

Повернули свои красные обветренные рожи ещё двое и даже пёсики выглядывали из-за бака.

– Я боюсь вас!

– Да мы не кусаемся. Цыц! – ответил и прикрикнул на псов Фреди.

– Я боюсь вас! Я сейчас подойду, а вы меня затащите за баки и начнёте лапать меня своими грязными и заскорузлыми ручищами!

Сделаем ещё одно отступление с анекдотом: девушка на балконе говорит, проходящему мимо, мужчине – Я вас боюсь, мужчина!

Мужчина удивлённо – Почему?

– Вы меня изнасилуете!

Мужчина ещё удивлённее – Как же я это сделаю: вы там, а я здесь?!

– А я сейчас к вам спущусь!

У папы Карлы отвисла челюсть, и он удивлённо посмотрел на Фреди. Третий, невысокий и кругленький, смотрел на девушку глазами, в которых не отражалось ничего.

– Да мы … – начал Фреди

– Я боюсь вас! – перебила его Настя – Вы затащите меня за эту мусорку и будете щупать мои тити, мою попу и мою киску.

Теперь челюсть отвисла и у Фреди! И только третий, всё также смотрел на Настю, ничего не выражавшими глазами.

– А потом вы станете засовывать свои корявые пальцы в мой ротик, в мою попку и в мою киску! А потом вы достанете свои заскорузлые и сто лет немытые хуи, и станете совать их во все мои дырочки… вы заставите меня отсасывать у вас и у этих паршивых псов!