Жорж Павлов - Рассказы. Сборник рассказов для взрослых

Был как раз тот день, в мае, никого не надо было подменять, и она была дома. Зазвонил телефон. Она долго не брала трубку, надеясь, что звонок оборвётся. Но звонок повторялся и повторялся, и повторялся, и она взяла трубку – Алло

– Алло, Инна Алексеевна?

– Да

– Свиридова?

– Да

– Дежурный, лейтенант Акимов, я по поводу вашего сына

Она медленно оседала на пол – Что с ним?

– Сейчас уже всё нормально, он был ранен, тяжело, но сейчас пошёл на поправку. Алло, вы слышите?

– Да, да, где он?

– В Ростовском госпитале. Его демобилизовали по ранению, вы можете приехать и забрать сына домой. В госпитале вам в помощь дадут двух санитаров, для доставки сына домой. Расходы на проезд оплатит Министерство Обороны. Можете оформить билеты через военкомат, но это будет долго, либо можете купить билеты и потом прийти с ними в военкомат.

…

Всё было как в тумане. Поездка в Ростов. Поездка назад. Она была благодарна двум мальчишкам, санитарам; без них, не смогла бы справится.

Но всё позади и сын, хоть и в бинтах, но в сознании и дома.

Перед нею не стояла проблема, как обращаться с сыном; вызывать медсестру или сиделку, нет, она сразу решила, всё будет делать сама: ходить за ним, менять бинты и обрабатывать раны, мыть его.

Она оформила очередной отпуск и с отгулами вышло 36 дней.

Первую неделю было сложно с туалетом: пописать было просто, она помогала ему сесть и держала ковшик, поддерживая и направляя член, чтобы не разбрызгивалась моча. Он сам ей сказал, что нужно оттягивать крайнюю плоть и тогда струя мочи не будет разбрызгиваться. Чтобы покакать, она помогала ему встать на колени и ставила тазик между ног.

Ей не было противно, ей не было стыдно: – С какой стати- говорила она, сама себе – я обихаживала сына, когда он был грудным и беспомощным, ну и что с того, что он вырос? Для матери, её сын остаётся ребёнком, даже если у него есть внуки.

Первый раз она мыла его прямо в кровати: протирала полотенцем, смачивая в горячей воде из тазика.

Второй раз помыла уже в ванне под душем: Олег сидел в ванне, а Инна намыливала его и поливала из лейки.

На второй неделе она, придя из магазина, сказала: -Встретила твою учительницу, классную вашу в десятом. Спрашивала про тебя – Инна помолчала и добавила- прощения просила, я правда так и не поняла за что?

На лицо Олега набежала тень, но он быстро справился с собой – Мне тоже непонятно, за что.

– Ну и ладно. Я взяла вина, когда сможешь ходить самостоятельно, мы выпьем с тобой за твоё возвращение и выздоровление. Пойду ужин приготовлю.

Ночью Олег лежал без сна: одни воспоминания вытеснялись другими и, сам не заметив, как, он стал поглаживать член, перед внутренним взором встала учителка, и он стал дрочить, представляя её. Он задышал, когда изливалась сперма.

Инна спала, но прерывистое дыхание Олега услышала, встала и, не включая свет, подошла к кровати сына.

Он изливал, закрыв от наслаждения глаза, а она, увидев, как брызжет сперма, подумала: «Надо будет постирать постельное завтра».

В это мгновение он увидел её, дёрнулся, пытаясь подтянуть одеяло, но передумал.

Накопившаяся злость там, здесь трансформировалась в похоть, истекая спермой, а подсознание, извращённая вещь в себе, подсунуло образ другой женщины, другой Инны.

Та была где-то там – эта была рядом. Та была большая – эта маленькая, но, по сравнению с красотой этой, та выглядела дурнушкой.

– Принеси полотенце

Она принесла полотенце и стала вытирать, обтирая член и промокая простынь. Она была в ночнушке, Олег лежал голый.

– Ты же целовала меня, когда я был маленький, целовала везде..

– Да

– Ну, поцелуй

Инна наклонилась к его лицу

– Нет, я имел ввиду там и там – он взял её руку и коснулся ею члена и ягодиц

– Олег – она потянула руку, но он удержал

– Инна, поцелуй, я хочу, чтобы ты поцеловала

Инна застыла, не вполне понимая, что происходит. Нет – она не испугалась и даже и не видела ничего предосудительного или постыдного в его просьбе. Но всё было неожиданно и сделать это, подчинившись просьбе сына, мешал какой-то барьер внутри, препятствие или запрет, или табу, через которое нужно было перешагнуть.

– Инна, целуй, я скажу за что она – его голос дрогнул – просила прощения. Я, тогда, из-за неё.. – он не смог договорить, горло перехватил спазм, как будто на шее затягивалась петля

Перед её глазами, словно кадры киноплёнки, замелькали сцены того жуткого дня, холодный ужас заползал в душу, она наклонилась и, поддерживая пальчиками член сына, чмокнула в головку.

Он не называл её мамой, матерью.

С того дня, когда она пришла за ним в садик после лечения, Олег стал называть её по имени: Инна.

– Ещё, целуй, там – она поцеловала его в ягодицу.

Член Олега стал возбуждаться – Я хочу тебя – он держал её за руку

Инна потянула руку – Нет, Олег, нет, нельзя

– У тебя кто-то есть, кто-то был?

Она замотала головой – Нет.. нет.. нет

Член стоял и желание только одно: сделать это сейчас, чтобы забыться; слишком муторно было воспоминание.

Она, вдруг, прочувствовала состояние сына.

Сострадание – это и любовь, и мука, и боль матери. Она ещё противилась, но мозг лихорадочно искал оправдание тому, что происходило. В голове сталкивались мысли о запрете, табу, об отношении морали, общества к подобному и о династиях фараонов, французских, да и русских царских семьях, где инцест был не редкостью.

Она потянула руку сильнее – Олег, я принесу вино

Она долго не могла открыть пробку, которая крошилась и наконец просто продавила её в бутылку. Взяв два стакана, вернулась в комнату.

Олег лежал с торчащим членом и ждал её.

Инна наполнила стаканы и помогла сыну сесть. Они молча свели стаканы и стали пить. Олег выпил вино одним глотком, залпом, как спирт. Инна пила медленно, глотками, не ощущая вкуса и запаха.

– Зачем нам вино? – спросил Олег

Инна пожала плечами – Не знаю.

Она разлила остатки и выпила. Олег пить не стал и, взяв её руку притянул к члену уже обмякшему – Дрочи.

Инна обхватила член правой, а левой взяла стакан Олега и выпила вино. Она хмелела и всё происходящее уже не казалось омерзительным.

Дрочить она не умела совершенно и Олег, обхватив сверху своей, стал дрочить сам её рукой.

Инна смотрела как возбуждается член, чувствуя одновременное его наполнение кровью и твердение. Всплыли воспоминания, казалось бы, уже давно забытые, бурных ночей с Романом, вытесняя другие мысли и плоть, просыпаясь, востребовала своё: задёргалось, сокращаясь, влагалище, увлажнились соком губы и набухший похотник горел, ожидая ласки.

Инна сунула руку под ночнушку и прикоснулась пальцем к клитору, её всю передёрнуло, будто током прошило и последние остатки сомнений и запретов подавила, захлестнула волною похоть, словно воспрявшая ото сна под воздействием алкоголя.